заставляет нас соответствующим образом построить свою работу. Я лично также возмущался этим методом партийной борьбы с нами и был совершенно согласен, что и нам нужно перейти в подполье с тем, чтобы не расшифровать себя и не быть высланным куда-нибудь к черту на кулички. Так смотрел Левин, так смотрел и я. Материалы, получаемые мною от Румянцева и Левина, были отпечатаны на тонкой папиросной бумаге на машинке через копировку.
Поручения мне Левиным давались следующие:
Получить у Шредера в Пуокре материалы по окружной партконференции и переговорить с Гришиным (военкомдив 43) на предмет привлечения его к нашей работе. Кроме того, мне было поручено Левиным узнать, нет ли наших ребят в 4 кавдивизии. Работа с Гришиным и в 4 кавдивизии поручалась мне Левиным потому, что я раньше и в той и в другой дивизии служил. Материалов окр. партконференции Шредеру достать не удалось, ибо, по его словам, они были у Вас в портфеле. Связаться с Гришиным мне не удалось, т. к его я не встречал, в отношении же 4 кавдивизии я сам ничего не предпринимал за отсутствием времени и удобной обстановки. По отъезде Левина я связался с Гошкой-Федоровым. Бывал у него несколько раз на квартире, был и он у меня дома также несколько раз. За период связи с Гошкой я получил от него следующие материалы, также отпечатанные через копировку на машинке, на тонкой папиросной бумаге: 15/III 1) стенограмма речи Зиновьева на апрельском пленуме ЦК, 2) стенограмма речи Троцкого, 3) стенограмма 2-й речи Зиновьева, 4) стенограмма речи Троцкого на июльском пленуме ЦК и ЦКК о результатах перевыборов советов.
18/VIII-26 г. получил проект резолюции меньшинства по докладу ЦКК по делу Лашевича.
26/VIII-26 г. 1) письмо Евдокимова в ЦК, 2) выборки из сочинения Ленина о единстве партии, 3) о нарушении конституции, 4) доклад Зиновьева на пленуме ЦК, 5) вопрос о зарплате на пленуме ЦК, 6) об англо-русском комитете и 7) хоз. вопросы.
2/IX-26 г. Письмо неизвестных партийцев одного другому — Троцкий и Каменев. Новая стадия в вопросе об англо-русском комитете. Письмо украинского коммуниста в ЦК и др. партийцам.
Опрос Лашевича в ЦКК и речь Зиновьева по делу Лашевича и др.
14/IX-26 г. Речь Крупской на июльском пленуме ЦК и ЦКК и поправки по жилищному вопросу, внесенные Смилгой и отвергнутые пленумом ЦК и ЦКК.
Кроме этих материалов я читал у Гошки завещание Ленина о членах Политбюро и его письма по нашей национальной политике. Были и др. материалы, но припомнить сути их не могу, да в конце концов считаю вполне достаточным и того, что перечислено, ведь факт остается фактом. Эти материалы я все читал, но кроме того я их зачитывал, хотя и не все, на читке, которую я созывал у себя на квартире и на которую приглашал Румянцева и Дьячкова из ячейки штаба и Мельникова из ячейки Наркомторга (бывш. сотрудник штаба округа). Мельников имел с собой завещание Ленина, которое также было всеми нами зачитано.
Кроме изложенного не считаю возможным скрывать от Вас и о существовании чисто военного партийного подпольного центра, которое нами именуется «военное бюро», которое создано для руководства работами в войсковых частях нашего округа. В состав этого военного бюро входят: Гошка-Федоров, Ванаг (бывш. нач. терупр. Ленинграда) и я. Мы собирались уже два раза. Первый был на квартире Ванага, второй раз на квартире Федорова. На первом, организационном совещании военного бюро мы подсчитали свои оппозиционные силы, которые оказались по сообщению Гошки в следующем составе:
В 20-й див. — 4 группы, в 58, 59, 60 и артполках, в каждой группе по 3 человека. Всеми группами в дивизии руководит тов. Румянцев, работник подива XX.
В XI-й див. нашей группы нет, но решено таковую создать и это дело поручить тов. Дукальскому, который уже принялся за работу, а по приезде из Москвы имел явку Гришке-Федорову.
В 16-й див. нашей группы нет, от создания таковой воздерживаемся за неимением подходящих ребят.
В 43 и 56 див. наших групп нет, но таковые бюро считало желательным создать через воекомдива 43 т. Гришина, с которым я должен был договориться, предварительно прощупав его, — наш он или нет.
В 4-й кавдивизии нашей группы нет и решено таковую не создавать до подыскания парня.
В вузах имеется наша группа в Военно-технической академии в числе 12 человек. Руководство работой этой группы идет по гражданской линии.
В Академии Толмачева группа имеется из двух преподавателей и шести слушателей, включая и Федорова. Руководит группой Федоров. Есть в академии слушатель Кузьмин, быв. нач. пубалта, но по заявлению Федорова он хотя и был в оппозиции, но в данное время держится обособленно от нашей группы.
В штабе, управлении и Пуокре группа возглавлялась сперва Румянцевым, а потом мною. Активной работы не вела, как, очевидно, не вели и другие группы, в целом ограничиваясь активной работой групповых руководителей. В нашей группе были кроме меня Румянцев, Дьячков, Мельников и Шредер. Последний ни на одном групповом собрании не был.
В политотделе спецвойск раньше группой руководил Ванаг, после его отъезда на курорт руководил Сойко, после провала Сойки руководит Чашинов под наблюдением Ванага. В группу входят один из конвойного полка, один из авто-мото, один из центр. Кр-ского госп. (Ляхнович). Из полков фамилии мне не известны.
По вузовским работникам я должен был поднащупать комиссара школы связи тов. Корчагина, но до сих пор мне не удавалось с ним встречаться и связи не установлено.
Федоровым было сообщено, что по гражданской линии нам предложено созвать узкое собрание актива наших ребят, и на это собрание приедет докладчик из Москвы. Мы решили это собрание созвать после маневров. Федоров же сказал, что в начале оформления оппозиционных групп в Ленинграде на закрытом собрании делал доклад Сафаров.
В группе политотдела спецвойск кроме перечисленных выше входит тов. Keep (пом. нач. терупр), которого обрабатывает Ванаг.
Из всего вышеизложенного с достаточной ясностью видно, насколько глубоко все мы, оппозиционеры, в том числе и я лично, погрязли в своей раскольнической работе внутри партии, а фактически против партии.
Только теперь я ясно понял, какую опасную для партии работу мы все ведем и как этой работой оказываем ценнейшую услугу мировой буржуазии, раскалывая монолитность нашей партии.
Настоящим письмом, тов. Саков, я не прошу для себя снисхождения, я знаю, что моя вина перед партией нисколько не меньше других оппозиционных товарищей, и приму решение партии по моему личному проступку с полнейшим сознанием своей вины.
Уважаемый тов. Саков. Прошу Вас не считать, что я сообщаю Вам фамилии своих п. т. и оргструктуру наших групп — этим хочу облегчить свою вину — отнюдь нет, я этим хочу покончить как сам с этой оппозиционной работой и сделать все от меня зависящее к тому, чтобы эта вредная доя партии работа не расширялась, так и думаю, что все эти товарищи, как и я, откажутся от этой работы и в дальнейшем исправят свою ошибку.
Навсегда отмежевываюсь от оппозиции и передаю свой партийный проступок на суд партии. Дабы у Вас не создалось впечатление о вымышленности изложенного, прилагаю три записи Федорова и две Ванага, адресованные мне, по которым я извещался о своем приходе на совещание, и два конверта.
В одной из записок Федорова говорится о трусиках. Трусики — это материалы.
Гошка — это кличка Федорова. Петро — это кличка Ванага.
С коммунистическим приветом
Член ВКП(б) № 454518 с сентября 1918 года
член ячейки штаба, управления и пуокра ЛВО (Место службы: отдел по комсоставу Упр. ЛВО) 15/9- 26 г.
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 4. Д 144. Л. 244–249.
Копия письма т. Хватского о подпольной работе оппозиции в армии (получ. от ПУРА из ЛВО)
Уважаемые товарищи. Пересылаю полученное мною от нач. пуокра ЛВО тов. Саакова письмо тов.
