болезни…
…«Юнна! А как же Юнна?» — была первая мысль, которая пришла мне в голову после пробуждения на третий день.
Я поднялся с постели, огляделся. В этот раз мне не пришлось долго осознавать, где я нахожусь, однако я сразу же почувствовал, как болезненно ноет сердце. Образ Юнны стоял у меня перед глазами. Так не покидал он мои мысли в течение всего дня. Я вспоминал все минуты, проведенные с нею, все сказанные ею слова, вспоминал каждую ее улыбку, каждый жест, вспоминал ее руки. Мои губы помнили прикосновение к ее пальцам. Я томился, не находя себе места.
Я никуда не мог спрятаться от этих чувств. Умом я понимал, что никакой Юнны не было и не могло быть, но в голову сами собой лезли совсем другие мысли.
«Юнны нет, — крутилось в голове, — потому что она погибла».
И я чуть не выл, вспоминая миг ее исчезновения.
Вечером я взобрался через чердак на крышу, чтобы взглянуть на заходящее солнце. Я смотрел на него и перебирал в памяти все подробности своего странного пребывания на нем. Я вглядывался в него, словно пытаясь на нем что-то увидеть… Но красный шар лишь слепил мне глаза. С каким-то безразличием он закатывался за крыши домов, не оставляя мне ни намека на разрешение мучивших меня сомнений.
На следующий день мне вдруг вспомнился мой диалог с Бэрбом о смешении времен. И я подумал: «А может быть, это правда?» Может быть, это был не сон, а невероятнейшее событие?
Может, и вправду я был там — в ином, очень далеком времени?
Однако я отогнал от себя эту дикую мысль.
«Я спал, — подумал я, — после тяжелой рабочей ночи. Я перетрудился. Все эти невероятные вещи мне просто приснились».
Но в следующий миг мне начало вспоминаться,
А была ли она?
«Будет ли она?» — вдруг подумалось мне. Меня поразила неожиданная мысль: если это правда, то все, что со мной случилось, было не в прошлом, а в далеком будущем.
Если Бэрб прав, и я, действительно, прошел через смешение времен, слившись с существом неизвестного мне Дара, то Юнна будет. Пройдут столетия, и она появится… Появится, чтобы исчезнуть на глазах у неведомого мне человека.
На моих глазах…
Мои мысли снова спутались. Я до боли сжал веки.
«Дар, милый-милый Дар», — проносились в моей голове ее слова…
…«Милый Дар», — звучало в моей голове, когда я лежал вечером в кровати, заставляя себя уснуть.
Я смотрел в потолок и ни о чем больше не думал. Сон не шел.
Из головы не уходил полупрозрачный образ Юнны.
«Я ведь тоже хочу сказки, — проплыли в моей памяти ее слова, — я хочу, чтобы ко мне явился рыцарь, который любил бы и лелеял меня, который оберегал бы меня, который защитил бы меня…»
Юнна-Юнна! Защитить я тебя не смог…
Я встал с кровати и вышел на балкон.
На улице стояла ночь. Над головой мигали звезды. Мигали, как мигают миллионы и миллиарды лет. В полном безразличии. У них свой отсчет времени, свои проблемы.
Я не сумел защитить Юнну…
Усевшись прямо на полу балкона, я обхватил руками голову. На звезды смотреть больше не хотелось.
Дунул ветерок. Его прохлада слегка освежила меня. И вдруг мелькнувшая прежде мысль о будущем времени снова пришла мне в голову.
Почему я думаю о ней в прошедшем времени?! Она еще не родилась! Не родился и Дар! Не родился Бэрб, не родились исследователи Солнца, не родились экспедиторы. Еще предстоит появиться на свет ученым, которые рассчитают изогравы солнечных недр и изобретут грависил. Еще предстоит родиться исследователям, которые просчитают и опишут солнечные домены…
Юнна! Дар! Бэрб! Вы еще не появились на свет, а я уже побывал с вами на Солнце. Я знаю, как будет разворачиваться трагическая цепочка событий в вашем далеком будущем! Я расскажу об этом всему человечеству. Я сумею предупредить вас о трагедии!
— Жаль, только, — Дар сник, — что сам я больше не окажусь там. Юнна так и останется для меня неосуществленной юношеской любовью.
Дар замолчал. Молчал и я. Уже вовсю разыгралось утро. Неспокойные ночные насекомые уже давно угомонились. Их гул сменился чириканием и щебетанием птиц. Солнце высоко поднялось и грело нас своими лучами. Просыпающиеся туристы потянулись к реке для принятия водных процедур. Один из них, проходя мимо нас, сострил:
— А вы опять здесь сидите? Будто и спать не ложились…
XI
Прошло несколько дней. Однажды Дар случайно встретился мне на улице. Он мне сказал, что хочет повторить свой путь туда, к Юнне. Повторить опять через сон.
— Но ничего пока не получается, — жаловался он. — Все эти ночи снятся обычные сновидения. Видел как-то в одном из них Юнну, но она промелькнула и исчезла.
— Надо научиться, говорил он мне, — удерживать сновидение. Я уже занят тем, что пробую разные снотворные.
Увы, в этом вопросе я — плохой советчик.
При следующей встрече он рассказал мне еще один эпизод из своей солнечной истории.
— Мне вспомнилось недавно, — сказал он, — как мы с Юнной во время одного из наших занятий вылетели на поверхность Солнца. Мы остановились, оглядываясь по сторонам. Под нами простирались медленно кипящие солнечные холмы, а наверху смыкались сплошным шатром плазменные всполохи. Звезд не было видно. Немного поколебавшись, Юнна повлекла меня наверх. Это было уже после того, как однажды я, испугавшись какого-то хлопка, уволок Юнну вниз. Теперь я следовал за ней в спокойной уверенности. Мы достигли слоя плазменного тумана и пересекли его. Нам открылось звездное пространство. Мы остановились и замерли, глядя наверх.
Прямо над головой висела большая светящаяся точка.
— Это Меркурий, — сказала Юнна. — Там дальше виднеются Марс и Земля.
Мы принялись искать с ней другие планеты.
Неожиданно далеко внизу, прямо под нами произошел всплеск плазмы, и в нашу сторону понеслись ее рассыпающиеся клочки. Миновав полупрозрачные плазменные облака, они вырвались вслед за нами в пустые черные просторы. И вдруг эти красные язычки стали шумно лопаться. Они начали взрываться, рассыпаясь на мельчайшие искорки. Эти искорки образовывали быстро растущие шары, которые таяли на глазах. Это сильно напоминало наши фейерверки. Мы с Юнной оказались в самой гуще этих фантастически красивых всплесков. Сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги искорки окружили нас. Их даже трудно было различить, настолько они были микроскопическими. Казалось, что это поблескивает само пространство. Солнечный ветер проносил их мимо нас ввысь, и они, причудливо танцуя, стремительно удалялись, постепенно растворяясь в космической черноте. Зрелище было настолько красивым, что мы с Юнной, как завороженные, смотрели, не отрываясь, на их пляску, пока не исчез последний огонек.
Но, едва он пропал, как под нами произошел новый всплеск, и в просторы вселенной понеслась новая порция языков солнечного пламени. Мы опять оказались в самой гуще фантастических всплесков и проводили их наверх своими взглядами. Не успели они рассыпаться на черном небосводе, как случился
