Очевидный факт заключался в том, что даже за этой практически неиспользуемой прыжковой точкой кто-то должен был наблюдать. «Но почему именно я? – поинтересовался у армейский богов Шон. – Почему меня не могли поставить туда, где есть, за чем наблюдать?»
– Ву? Вам лучше вернуться на судно. Прыжковая точка активируется, и кто-то проходит.
– Вас понял. Уже иду, – спокойно откликнулся Шон. А в голове у него так и стучало: «Боги! Боги! Ну почему я? Почему именно я в такое время снаружи?» Затем он в темпе забрался на свою тележку и устремился к сторожевому кораблю.
Не было никаких оснований полагать, что пребывание рядом с прыжковой точкой, когда кто-то туда проходит, может подвергнуть какому-то неблагоприятному воздействию того, кто случайно оказался в открытом космосе, облаченный всего лишь в скафандр. Но с другой стороны, число людей, застигнутых такой ситуацией, было пока еще пренебрежительно малым.
Шон не испытывал ни малейшего желания становиться предметом интересной сноски в исследовании какого-то будущего космобиолога. «Со всеми, с кем это до сих пор приключалось, – лихорадочно думал он, – все было в порядке. Если не считать Шона Ву, физиономия у которого сейчас где-то по центру груди, а задница сделана из сверхизолирующего материала».
Отбарабанив впускной код, Ву стал тревожно ожидать, пока шлюз пройдет свой цикл. И тут из прыжковой точки вышел корабль.
– Мать моя женщина! – вырвалось у Шона. – Это же мокакский истребитель!
Редер в ужасе глядел на «Непобедимый». Гладкая обшивка авианосца была чудовищно покороблена, а в борту зияла громадная дыра. «От такого зрелища и взрослый может заплакать», – подумал он. И все же корабль был красив – даже столь трагическим образом искалеченный. Редер с трудом сглотнул, стараясь не думать о Саре Джеймс.
Коммандер был страшно зол, когда летел обратно на истребителе, который он переименовал в «Перекованный». Он собирался скандалитъ и ругаться на чем свет стоит из-за то, что их бросили без поддержки. Но теперь Редер был слишком потрясен, чтобы испытывать что-то еще, кроме скорби по погибшим товарищам и тому страшному повреждению, которому подвергся «Непобедимый».
– С благополучным возвращением, коммандер.
Редер резко развернулся и вскинул руку, отдавая честь капитану. Каверс откозырял ему в ответ и подошел, чтобы встать рядом у монитора.
– Как же вы его привели домой, сэр? – с трепетом спросил Редер.
– Хромали понемногу, – кратко ответил Каверс и повернулся к Редеру. – Когда мы наконец вернулись, я попытался добиться, чтобы за вами кого-то послали. – Он покачал головой. – Сами знаете, как это обычно бывает. Хотя должен признать, что здесь действительно не было никого, кто смог бы забрать всех вас оттуда. – Капитан рассмеялся. – А кроме того, когда мы вернулись, вы уже сами прекрасно себя спасли.
Редер улыбнулся. Он уже знал о том, что «Непобедимый» пробыл на базе «Онтарио» всего шестнадцать с небольшим часов, когда он доставил туда «Перекованный».
– Что было очень кстати, – продолжил Каверс, и взгляд его вдруг сделался жестким. – Потому что я сомневаюсь, что ваш покровитель вообще бы оказал вам какую-то помощь. – Он поднял руку, когда Редер открыл рот, чтобы заговорить. – Я хотел вас на его счет предупредить, но было уже слишком поздно.
– Ценю это, капитан. Но что мне еще было делать? – Редер развел руками.
– Да. Я знаю, что отступать вам было некуда. – Каверс покачал головой. – Хотя, может статься, та славная тихая канцелярия на Земле оказалась бы не такой уж и скверной. И вечно это бы, скорее всего, не продлилось. – С грустной улыбкой он опять покачал головой. – Впрочем, так, вероятно, могло только показаться.
Редер ухмыльнулся и кивнул в знак согласия.
– Боюсь, что так, сэр.
– И все-таки порой не мешает следить за своими тылами, коммандер.
– Так точно, сэр.
Они еще немного постояли в компанейском молчании, глядя, как «Непобедимый» обхаживают множество всевозможных рабочих.
– Ну что ж, – наконец сказал Каверс, – на сей раз у наших людей по крайней мере окажется порядочный отпуск. Когда старая дева в таком положении, нас уже точно никуда не погонят. – Упомянув об этом, капитан сузил глаза, и Редер понял, что Старик прекрасно сознает, какая отчаянная битва ему теперь предстоит за сохранение первоначальной команды. – Нас, коммандер, но, пожалуй, не вас, – продолжил Каверс, бросая косой взгляд на Редера. – Десантный генерал, надо думать, уже вовсю планирует для вас самые разные экскурсии.
– Так точно, сэр, – согласился Редер.
– Вы ведь знаете, какая бывает награда за славную работу, не так ли?
– Еще работа, сэр?
– Вот вы уже и учитесь, сынок.
Скарагоглу хлопнул ладонью по столешнице, и на экране появилась следующая страница. Генерал с колоссальным вниманием и достойной восхищения скоростью ее прочел. Затем еще раз хлопнул ладонью, и еще, и еще.
«Зачем мне вообще-то здесь торчать, пока он всю эту чертовщину читает? – задумался Редер, все больше нервничая по мере того, как тишина затягивалась. – Надо полагать, Паук рассчитывает, что когда он закончит, я уже так издергаюсь, что из меня можно будет сплести очередную паутину», – ответил он сам себе.
Наконец Скарагоглу закончил. И поднял взгляд на Редера. Лицо его ничего не выдавало.
Редер смотрел на него в ответ, лицо его было в равной мере бесстрастным.
