кораблю.
«Похоже, это будет интересно», – подумал коммандер. В настоящий момент тревога и волнение боролись в нем с любопытством. Впервые люди получали шанс заглянуть внутрь повианского корабля.
– Если мы все-таки пересечемся, необходимо, чтобы все записывающие устройства работали, – напомнил Редер.
– Так точно, сэр, – отозвался старпом, а затем запросил на капитанский мостик заодно с прочим оборудованием крошечный блок военной истории «Непобедимого».
Бартер поставил кофейник на место и бросился к огнетушителю. Негнущимися от испуга пальцами лингвист принялся возиться с запорным механизмом. Внезапно его охватило странное чувство – как будто кожу по всему его телу покалывали тысячи крошечных иголочек. Бартер помедлил. Примерно то же самое он испытывал перед неистовыми грозами, которые изводили тот степной городок, где он родился. Волоски у него на руках встали дыбом. Мощный прилив энергии омывал его, а профессор в ответ содрогался.
Затем к нему навстречу вдруг поплыл стол. Бартер попятился. Искрение переводного устройства мгновенно потеряло всякую значимость, когда из стены стал выходить этот совершенно очевидно твердый объект. Очень скоро спина профессора прижалась к переборке. Он вскрикнул и вжал живот, пока край стола подплывал к нему, точно гильотина. Затем лингвист дико завопил и выставил перед собой ладони, желая хоть как-то остановить жуткое продвижение мебельной принадлежности.
Бартер резко выдохнул, когда столешница запросто сквозь него проскользнула. Сквозь полупрозрачную поверхность лингвист видел собственные руки и ноги, ощущая при этом приятную легкую щекотку.
– Что происходит? – вслух спросил он.
Тут его внимание привлек повианский голос, и профессор поднял взгляд. Сквозь стену прошел самый настоящий повианин – живой, дышащий, восьмилапый и восьмиглазый монстр с гибким остроконечным хвостом. И этот монстр за ним наблюдал.
Бартер застыл как столб. Не иначе как железный обруч сомкнулся у него на груди. На периферии его зрения словно бы засверкали вспышки молнии, а сердце бешено заколотилось.
Повианин двинулся – причем с невероятным проворством. В диком, животном ужасе Бартер заверещал, схватил кофейник и швырнул им в повианина. Тот пригнулся, в какой-то совершенно невероятной манере сплющиваясь, а затем рванулся вперед. За спиной у него торчал истекающий кислотой хвост.
Вопя во всю мощь своих легких, профессор метнулся к другой стороне стола.
Человек и повианин носились по крошечной лаборатории, производя при этом неимоверный шум.
Бартер схватил все еще плюющееся искрами переводное устройство и швырнул им в повианина. Тот инстинктивно вскинул когтистые лапы, защищаясь от увесистого снаряда.
Бартер рванулся к двери и выскочил из нее в тот самый момент, когда переводное устройство с яркой вспышкой рвануло. Затем лингвист крепко-накрепко запер за собой дверь и на цыпочках устремился дальше по коридору, отчаянно пытаясь сдержать жалобное хныканье. За несколько метров до пересечения двух коридоров он остановился, после чего прижался к переборке и стал красться вперед. Пот затекал профессору в глаза, и он вытер его рукавом лабораторного халата.
Наконец Бартер добрался до угла. Он страшно не хотел за него заглядывать. Сердце профессора все так же бешено колотилось, а живот сжимался. Во рту у него совсем пересохло, а мочевой пузырь отчаянно требовал опорожнения. Но команда «Непобедимого» обязательно должна была знать. Кто-то должен был сказать людям, что на корабль невесть как удалось проникнуть повианам. «И у меня такое чувство, – подумал Бартер, – что это должен быть именно я». Глубоко, с содроганием втянув в себя воздух, он подался вперед и заглянул в поперечный коридор.
Трое повиан уставились на него в ответ. Затем они бросились вперед, и лингвист тут же лишился чувств.
Повиане шипели и рычали, пока человек свободно проскальзывал сквозь их хитиновые «пальцы».
Затем они беспомощно уплыли прочь и ускользнули сквозь противоположную стену, по-прежнему разочарованно щебеча.
– Мистер Бартер?
Лингвист почувствовал, как его слегка похлопывают по щеке, и негромко застонал.
– Мистер Бартер!
Ладонь перестала похлопывать профессора по щеке, а вместо этого ухватила его за плечо и энергично затрясла.
С трудом раскрыв глаза, лингвист обнаружил, что над ним склоняется молодая женщина в форме.
Ее прелестное лицо было тревожно нахмурено.
– Мистер Бартер, что с вами? – нетерпеливо спросила женщина.
Профессор удивленно заморгал. В форме? Почему…? Тут он все вспомнил. Бартер попытался сесть, но преуспел лишь в том, что резко дернул головой, отчего у него тут же свело шею.
Женщина с унизительной легкостью оттолкнула его.
– Что с вами? – повторила она. – Может, позвать врача?
– Со мной все хорошо! – грубым от унижения тоном рявкнул Бартер. Неловко, со второй попытки, но он все-же сумел сесть. Растирая шею, лингвист сказал: – В моей лаборатории повианин.
Не знаю, как он туда забрался. Он сквозь стену прошел. Клянусь, это правда.
Женщина испытала явное облегчение, и Бартер заметил, что она сдерживает улыбку.
– Значит, вы не слышали объявления, – с уверенностью констатировала она. – То, что вы испытали, до сих пор считалось чисто теоретической возможностью. Два корабля встретились в прыжковом пространстве. И прошли друг сквозь друга. Мы все видели повиан. Но теперь их уже нет.
Мы также не могли друг друга коснуться. Как вам кажется, сможете вы теперь встать?
Поднявшись, женщина предложила ему руку.
Профессор хотел было ее проигнорировать, но затем решил, что все еще слишком слаб, чтобы подобной грубостью чего-то достичь.
– Он выглядел таким плотным! – сказал он. – Я мог бы поклясться, что он был реален.
Женщина слегка поморщилась, и губы ее на секунду напряглись, словно ей все это уже надоело.
– Должно быть, вы пропустили объявление, – повторила она. – Они были реальными, но вовсе не плотными.
Бартер снова потер шею и вздрогнул.
– Так его там, в моей лаборатории… в общем, его там нет?
Женщина помотала головой.
– Не должно быть. – Она какое-то время на него смотрела, а затем, похоже, пришла к решению.
– Давайте пойдем посмотрим. – Она взяла его под локоть и аккуратно направила по коридору.
– С мной все хорошо, – вяло заметил Бартер. Однако он позволил ей себя вести. Женщинам это порой нравилось. Если только подобное подчинение не входило в привычку. – Вот здесь, – сказал лингвист, указывая на закрытую дверь.
Он набрал входной код, и дверь скользнула в сторону. Войдя в лабораторию, Бартер оступился и невольно посмотрел вниз. Увидев, что там лежит на полу, он с диким воплем отскочил назад. По пути профессор сбил женщину, и они, неистово пихая друг друга локтями и коленями, покатились по полу.
Перебравшись через свою добровольную помощницу, Бартер сумел подползти к пульту, и после нажатия нескольких клавиш дверь наглухо закрылась.
Задыхаясь, лингвист привалился к стене и гневно уставился на озадаченную и возмущенную женщину, которая только-только сумела выбраться из-под его длинных ног.
– Вы сказали, что его там не будет! – обвинил он ее. – Вы сказали, что он не плотный! Черт возьми, для меня он дьявольски плотный!
Питер включил непосредственную связь с Ашли Люрман, астронавигатором. Ее лицо появилось в небольшом квадратике у него на экране.
– Слушаю вас, сэр, – отозвалась Ашли.
– Полагаю, они теперь сразу же за нами погонятся, – сказал Редер.
– Никак нет, сэр. Им придется вернуться в реальное пространство, затем снова войти в прыжковую точку. В прыжковом пространстве развернуться нельзя.
Редер кивнул.
