единокровная сестра Диана де Франс, которая, впрочем, никогда не жила вместе с мужем. Но появление Жанны де Пьенн могло закончиться крупным скандалом в семействе французских государей.
Маршал сообразил, что тревожит Карла IX, и торопливо успокоил его:
— Ваше величество, ни о расторжении, ни о восстановлении брака речь не идет. Я стремлюсь лишь добиться справедливости… Две страдалицы заслужили этого… На их долю выпало столько горя… Теперь же их лишили даже свободы — последнего, что у них оставалось… Я умоляю вас об одном — накажите их мучителя… Вот этого человека, сир!
И Франсуа де Монморанси повернулся к открывшимся дверям, в которых замер маршал де Данвиль.
Это была первая встреча братьев после семнадцатилетней разлуки.
— Сир, — кланяясь, проговорил Анри де Монморанси и тревожно взглянул на Карла. — Вы изволили послать за мной, и я поспешил на ваш зов.
Шевалье де Пардальян отошел в дальний угол и вжался в стену, потому Анри де Монморанси и не обратил на него внимания.
Но капитан де Нансе успел рассказать маршалу де Данвилю, что у короля находится его брат. Так что Анри уже обдумал, как опровергнет обвинения Франсуа; более того, он замыслил погубить маршала де Монморанси, отправив его в темницу, а возможно, и на эшафот!..
Он решил выложить все, что подслушал в доме Алисы де Люс! Попросту донести, что Генрих Наваррский, принц Конде и адмирал Колиньи приезжали в Париж, что маршал де Монморанси совещался с ними и, следовательно, замешан в заговоре против монарха!..
— Господин де Данвиль, — промолвил король, — я позвал вас сюда потому, что на этом настаивал ваш брат. Прошу вас выслушать маршала де Монморанси. Потом вы ответите ему… Начинайте, маршал.
— Сир, — воскликнул Франсуа, — соблаговолите потребовать, чтобы господин де Данвиль признался, куда он упрятал Жанну де Пьенн и ее дочь Лоизу, мое дитя?
В комнате повисла зловещая тишина.
Через минуту Франсуа де Монморанси добавил:
— Если он пообещает немедленно вернуть этим дамам свободу и даст слово, что более не причинит им зла, я забуду о всех его прочих преступлениях.
— Итак, маршал де Данвиль? — обратился Карл к Анри.
Тот надменно вскинул голову и обвел кабинет угрюмым взглядом, не обещавшим Франсуа ничего хорошего.
— Сир, — медленно произнес маршал де Данвиль, — я отвечу брату лишь после того, как он объяснит, зачем он посетил некий особняк на улице Бетизи, каких людей там увидел и о чем с ними договорился.
— Подлец! — бросил Франсуа, щеки которого залила смертельная бледность.
— Если маршал де Монморанси не знает, с чего начать, я помогу ему…
— Подождите, монсеньор! — прозвучал вдруг чей-то спокойный голос.
Шевалье де Пардальян, о котором все давно забыли, шагнул вперед и оказался между двумя братьями. Воспользовавшись тем, что король и маршалы еще не опомнились от изумления, в которое их повергло внезапное вмешательство юноши, он заявил:
— Сир, умоляю вас простить меня, но я прибыл сюда как очевидец и потому имею основания утверждать, что ответ на вопрос маршала де Данвиля не стоит вашего высочайшего внимания…
— Почему это? — побагровел от гнева Анри. — Кто вы такой? И как посмели заговорить без разрешения его величества?
— Кто я такой, не имеет значения. Значение имеет лишь то, что рассуждать о событиях на улице Бетизи можно, лишь вспомнив сначала о встрече поэтов на улице Сен-Дени!.. В большом зале… на постоялом дворе «У ворожеи»…
Слова шевалье хлестали Анри де Монморанси точно пощечины. С маршала мигом слетела спесь, он умолк и потупился.
— Что все это означает? — непонимающе посмотрел на Пардальяна Карл IX.
— Лишь то, ваше величество, что вопрос монсеньора де Данвиля совершенно не связан с делом, которое герцог де Монморанси вынес на ваш суд.
— Это так, Данвиль? — осведомился король. — Ваш вопрос, и правда, не имеет отношения к этой истории?
— Да, сир! — пришлось согласиться Анри де Монморанси.
Франсуа признательно улыбнулся Пардальяну.
Но короля уже охватило любопытство, а может быть, и подозрительность. Карл нахмурился, и голос его зазвенел от едва сдерживаемой ярости:
— Но ведь вы, Данвиль, упомянули об улице Бетизи с определенной целью! Какой особняк вы имели в виду?
Король, естественно, тут же вспомнил о дворце Колиньи, где, часто бывали гугеноты.
Анри сообразил, что если сейчас не придумает подходящего ответа, то может считать себя покойником. Открыв королю тайну брата, он, конечно, навеки погубит Франсуа, но этот чертов юнец, не отрывающий от Данвиля пылающего взгляда, несомненно, сразу же доложит о собрании заговорщиков на постоялом дворе «У ворожеи».
— Сир, — решительно сказал Анри, — вы правы, я говорил об одном доме на улице Бетизи… Это резиденция жены герцога де Гиза… Понимаете, речь идет о чести дамы…
— Ах так! — вскричал Карл, и его лицо прояснилось.
— Не скрою, ваше величество, мне, другу герцога де Гиза, не слишком приятно касаться этого эпизода.
Карл IX ненавидел Гиза, справедливо считая его своим врагом, а о проделках супруги герцога, любовником которой был сейчас граф де Сен-Мегрен, судачил весь Париж.
— Понятно! — засмеялся Карл. — Но причем тут постоялый двор «У ворожеи»?
Пардальян кинул на Анри де Монморанси выразительный взгляд.
«Раз вы помогли нам, то и мы вам поможем!» — было написано на лице молодого человека.
— Сир, — пустился в пространные объяснения Жан, — вам, наверное, известно, что на постоялом дворе «У ворожеи» частенько собираются поэты — почитать друг другу свои сочинения… Иногда к стихотворцам присоединяются и дамы… Знатным дамам ведь тоже нравится искусство… Порой там появляется один рифмоплет… На нем, как правило, лиловый атласный костюм, сиреневый шелковый плащ и банты такого же цвета…
Присутствующие сразу же узнали портрет Сен-Мегрена.
Король расплылся в довольной улыбке:
— Как бы я хотел, чтобы ваш рассказ услышал герцог де Гиз…
Тут Франсуа де Монморанси шагнул вперед:
— Сир, осмелюсь напомнить вам, что я спешил к вашему величеству, чтобы восстановить справедливость, и теперь умоляю вызволить из плена двух страдалиц, которых лишили свободы…
— Да, разумеется, маршал. Растолкуйте же мне, что произошло?
— Сир, Жанну де Пьенн и ее дочь Лоизу похитили прямо из их квартирки на улице Сен-Дени, и я знаю, что это делалось по приказу господина де Данвиля!
— Слышите, Данвиль? Что вы на это скажете?
— Сир, я в полном недоумении. С этой женщиной я последний раз встречался семнадцать лет назад. Так что сейчас я считаю себя вправе обвинить маршала де Монморанси в грязной клевете.
— Ваше величество, — сказал Франсуа. — Я никогда не решился бы обратиться к вам, не имея доказательств. Присутствующий здесь шевалье де Пардальян весь вчерашний день и часть ночи скрывался в особняке господина де Данвиля. С вашего разрешения, сир, он поведает о том, чему был свидетелем.
— Приблизьтесь, шевалье, и начинайте, — распорядился король.
Жан шагнул вперед и почтительно склонился перед монархом. Маршал де Данвиль побледнел.
«Значит, это сын Пардальяна?» — пронеслось у него в голове.
— Сир, — промолвил юноша, — позвольте мне осведомиться у господина де Данвиля, с чего лучше начать мое повествование?
— Я вас не понимаю! — вздрогнул Анри.
