– Грег! – окликает он коленопреклоненного у алтаря юношу. На расстоянии полсотни ярдов, разделяющие нас, едва можно разобрать, что он говорит. – Грег, в чем дело? Что ты творишь? Почему меня связали?
Он скорее озадачен, чем напуган.
Это ненадолго.
Говорит он по-английски. Я совершенно уверен, что это важно, но почему – никак не припомнить.
Над лесами полыхают пять длинных факелов, вздетых на стальные шесты примерно на одном расстоянии от края кратера и от круга горящих углей. Между шестами натянуты толстые канаты из стальной проволоки – волокна ее блестят в неверном свете. Канат перекинут от шеста на шест, высоко над голой почерневшей землей, и затем обвивает пять столбов. С того места, где сижу я в своем паланкине, – на кромке кратера – пять факелов и канат образуют явственно зримый узор, подвешенный над алтарем.
Пентаграмма.
На верхней платформе под лучами равнодушной луны покоится в обнаженное тело Берна. Парик сдернут с его голого черепа, грудь и пах выбриты. На нагой мертвой плоти начертаны сложные, переплетающиеся узоры, чьи линии блестят в лунном свете, точно серебро.
Парень на нижней платформе перерезает глотку воющей кошке, отчего визг ее сменяется булькающим звуком, и швыряет ее, еще живую, в угли. Двое монахов-носильщиков отворачиваются – любители животных, не иначе.
Все четверо охранников… я хочу сказать, артанских стражников… не сводят с кратера глаз. Лица их незримы под покрытыми копотью забралами и антиволшебными серебряными накладками. Это ощутимо и неприятно напоминает мне о социальных полицейских. Не могу сказать, почему эта мысль меня так тревожит.
Что-то насчет социальной полиции…. нет, не вспоминается никак.
Райте стоит рядом со мною, тоже жадно вглядывается в кратер, слизывая с губы испарину. Гаррет по другую сторону просто нервничает. На спине у него висит меч Берна – Косалл. В этом клинке хранится столько волшбы, что, если опустить его в кратер, он на фиг снесет весь ритуал призыва. Перевязь меча на одежде артанского вице-короля выглядит нелепо. Гаррет то и дело проводит под ней пальцем, будто перевязь здорово трет.
Очень на это надеюсь.
– Грег, нет… что ты делаешь? – спрашивает связанный мальчишка в кратере.
Глаза его распахнуты так широко, что мне отсюда видны белки.
Много-много лет назад, в самом начале своей карьеры, я подрабатывал, собирая тела для работных мертвяков в Анхане. Работа пошла насмарку, а мне довелось видеть, как пара моих недавно откинувшихся подопечных выплачивала долги натурой, после смерти. То, что я вижу, не слишком похоже на заклятие оживления, и я прямо об этом заявляю.
Гаррет кивает, глядя в свои карточки.
– Это, строго говоря, вовсе не заклятие, – замечает он, ни к кому конкретно не обращаясь.
На миг наши взгляды встречаются, потом он кашляет в ладонь и нервно поправляет галстук, словно жертва внезапного сетервью.
– Э-э… высокое содержание металла в слагающих кратер породах… э-э… превращает его в рефлектор Силы, – читает он. – Э-э… комбинация заклинаний, магического резонанса силовых токов внутри кабельной пентаграммы и, безусловно, э-эманаций боли и ужаса, которые молодой Проховцев вызывает у своих жертв, привлечет Силу внешнюю. Когда она, внешняя Сила, приблизится, чтобы кормиться, кратер сосредоточит ее присутствие, направляя в точку фокуса; туда, где находится юноша, проводящий… э-э… ритуал. Таким образом Проховцев произведет перенос сознания – так сказать, поцелуй жизни, хе-хе – в труп… э-э… святого Берна на верхней платформе.
– Демон… – медленно повторяю я, перекатывая слово на языке, пробуя на вкус. – Вы собрались скормить мою жену демону. Не уверен, что мне это нравится.
– Тс-с, – шепчет Райте. – Ты прерываешь его
– Хм-ф, – мычит Гаррет, заглядывая в следующую карточку. – Интересно.
Грег Проховцев в кратере бьет козла ножом под ребра, вспарывает брюхо до самого таза и сталкивает тушу вниз, в угли. Кишки соскальзывают вслед, оставляя на платформе широкую полосу кровавой слизи. Меня тревожит почему-то, что я знаю имя тавматурга – откуда? И второй парень, тот, что лежит рядом связанный, – его голос мне тоже знаком…
Гаррет отрывает взгляд от своих карточек.
– Вот это может быть тебе интересно, Майклсон. Тут сказано, что Силы внешние – как вы их зовете, «демоны» – в сущности, не вполне разумны. Как и сама Шамбарайя, они по природе своей безличны; просто… м-м… «энергетические поля приблизительно совпадающих тропизмов, обретающие разум и волю только при взаимодействии с нервной системой живого существа». Ничего себе фразочка. Таким образом, труп Берна станет, грубо говоря, аналогом Пэллес Рил – как тут сказано, «фокальным узлом сознания». Однако… э-э… демон – создание иного порядка, и его присутствие Пэллес – или Шамбарайя, или они обе – не обнаружат.
– М-да, – тяжело роняю я. – Очень интересно. Знаешь что? Ты говоришь в точности как долбаный Тан’элКот.
– Да? – с улыбкой отзывается Гаррет, складывая карты. – Ну-ну.
Проховцев с платформы поет все громче, подтаскивая второго парня к краю.
– Грег, пожалуйста!.. – умоляет связанный, рыдая в голос. – Пожалуйста, Грег, господи, ты же не можешь!.. Грег, бога ради, мы же вместе прошли школу, Консерваторию, господи Иисусе, ты бы никогда экзамен по западному не сдал…
