Глава десятая
1
В дверь постучали без злости – не слишком громко и настойчиво, пару раз, словно бросили походя «Привет!», – но когда Делианн открыл, то едва успел разглядеть рослого, широкоплечего хуманса с добрыми глазами и физиономией, напоминавшей как цветом, так и топографией вареную картофелину. Большего он рассмотреть не успел, потому что в поле зрения его возник весьма внушительный кулак хуманса, приближавшийся слишком быстро и столкнувшийся с переносицей Делианна на такой скорости, что чародей даже не запомнил, как упал. Пропустив промежуточные стадии, он обнаружил, что лежит на ковре в облаке сверкающих белых искр. Во рту стоял вкус крови.
– Привет, – дружелюбно бросил хуманс, шагнув к Делианну, и отвесил ему изрядный пинок тяжелым башмаком под ребра, над почкой, достаточно увесистый, чтобы пара ребер треснула хрустко и чуть слышно.
Делианн согнулся пополам, харкая кровью.
– Руго, – бросил хуманс с такой интонацией, словно это было имя.
В дверь шагнул огр в алых с медным узором доспехах стражи «Чужих игр», расправляя тошнотворно знакомую серебряную сетку. Одним взмахом он набросил сеть на чародея, потом ухватил Делианна здоровенной лапищей за плечо и вздернул в воздух. К тому времени, когда Делианн убедил себя, что это происходит на самом деле, он уже был увязан в мешок и лежал на мускулистой спине великана.
– Имей в виду, – заметил хуманс, – Кайрендал проснулась и жаждет тебя видеть.
2
Безумная скачка по тайным коридорам «Чужих игр» кончилась тем, что огр стряхнул с плеча мешок, словно клыкастый Дед Мороз девяти футов ростом, и вывалил Делианна вместе с сеткой на пол перед кроватью Кайрендал. Чародей приземлился на копчик, неловко извернувшись, отчего ребра заболели сильней, чем от пинка.
Не торопясь, с беспредельной осторожностью, он попытался распутать сетку, чтобы подняться хотя бы на колени. Чародей старался не делать ничего такого, что мог бы расценить как попытку к бегству нависший над ним великан, потому что в свободной руке тот держал булаву длиной с человечью ногу. Шипы на ее макушке были длиной с палец и остры, как ногти самого Делианна.
Кайрендал возлежала на груде пестрых шелковых подушек под огромным балдахином. Стальные глаза были обведены темными кругами, металлически блестящие кудри жирными лохмами рассыпались по плечам и подушкам. Кожа напомнила Делианну брюхо дохнущего в пересохшем пруду сома, губы висели над оскалеными клыками, точно клочья сырого мяса. В комнате пахло ночным горшком с блевотиной пополам.
– Когда я послала за тобой, – хрипло проговорила Кайрендал, как будто язык не вполне слушался ее, – мне пришло в голову сказать для начала что-нибудь веселенькое. Знаешь там, лично поблагодарить тебя за спасение…
– Кайра…
– Заткнись! – взвизгнула она яростно, приподнявшись над подушками, и рухнула обратно, словно даже гнев был для нее непосильной ношей. – Не хочу. Не могу. Даже желчи не осталось.
Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица.
Сердце стиснула боль. Делианн не знал, что сказать.
– Теперь, мне передали, мы не обязаны умирать, – продолжала Кайрендал, не сводя глаз с тяжелых черных гардин на окне. – Говорят, твоя чума не убьет меня. Говорят, мы все ее переживем.
– Да, – проронил Делианн.
– Все, кроме Пишу, – поправила она. – Все, кроме Туп.
– Богиня…
– Не говори мне о своей богине. Я знаю о ней. Она – клятый
– Мне она показалась богиней, – ответил Делианн.
– Знаешь, – проговорила Кайрендал отстраненно, будто не слыша, – уже пошли слухи. Начались убийства, и много. И не все в Городе Чужаков. Должно быть, это команда твоей баржи. Но по официальной версии, это кейнисты – дескать, они начали кампанию террора в ответ на массовые аресты, пытаясь сорвать правительству седьмой праздник Успения. Но мы-то с тобой знаем лучше, не так ли? Да? Я думала, что знаю. А потом подумала еще раз и поняла, что вовсе не так уверена.
– О чем ты?
– Я знала Кейна. Это тебя удивляет? Я участвовала в Успении Ма’элКота – и все было не совсем так, как теперь учит церковь. Я была при том. Но в одном церковь не врет: Кейн был актиром. А Пэллес Рил – его женщина. Оба они актири. Как ты, Делианн.
– Кайрендал…
– Было у Кейна такое свойство – сразу можно было сказать, к чему он приложил руку, потому что тогда все летело в тартарары. Иной раз можно было видеть его влияние: поток черной Силы, истекающий ниоткуда и уходящий в никуда. Сам увидишь – поймешь. Ничего не получается, как было задумано. Обычно все оборачивается к худшему. Как сейчас.
– Я знаю о Кейне только то, что известно всем, – ответил Делианн, беспомощно пожав плечами. Сетка зашуршала, точно кольчуга. – По большей части – со слов церковников. О Пэллес Рил я знаю только то, что она обещала помочь. И что она спасла тебе жизнь.
– Спасла мне жизнь?! – Кайрендал снова обернулась к нему. Налитые кровью глаза ее походили на
