глазах.
Я отталкиваю труп и на руках подтягиваюсь обратно, на каменную скамью. Обвожу взглядом молчаливую толпу зэков.
– Еще вопросы?
И вот тут пара сотен собравшихся вокруг меня «змей» соображают постепенно, что они заперты в каменном мешке вместе с доброй тысячей человек, вскинувших в воздух руки и не испытывающих к ним ни малейшей приязни, и я смотрю, как все и каждый из них решают – учитывая правило номер три – что тоже, наверное, хотят быть моими друзьями.
5
Некоторое время Делианн предавался раздумьям.
Он не мог бы сказать, как долго это длилось: волны лихорадки, прокатывавшиеся по его телу, непредсказуемым образом то сжимали, то растягивали время. Он мог размышлять часами и обнаружить, что прошли секунды, и наоборот, часами мог исходить потом в ознобе, покуда рассудок его пребывал в кошмарном бреду.
Как только стражники уволокли тело Аспида и сходни поднялись за ними, Делианн протолкался к незнакомцу, который был когда-то его другом.
– Я хочу помочь тебе.
Хэри окинул его долгим, недобрым, оценивающим взглядом.
– Ты прежде был излишне щепетилен. Тут пару дней будет жарко.
– Щепетильным и остался. Но это меня не остановит.
Хэри кивнул, вспоминая.
– Да и раньше не останавливало.
– Верно, – согласился Делианн. В груди его поселилась стылая, колючая не-боль, словно под ребра ему воткнули тонюсенький острый стилет. – Так и было.
Хэри не потребовалось помощи, чтобы навести порядок в яме: зажатым между «змеями» с одной стороны и кейнистами т’Пассе – с другой остальным заключенным оставалось лишь покориться. «Лучше пусть тебя боятся, нежели любят», – рассеянно заметил он как-то в разговоре с Делианном, – ибо любят подданные по своей воле, а страшатся – по твоей».
Было это вскоре после смерти Аспида. Делианн склонился над лодыжками Хэри, комком мешковины стирая омертвевшую плоть с язв. Если суровая эта процедура и причиняла Хэри хоть малейшее неудобство, он этого не выказывал.
– Я читал «Государя», – ответил Делианн так же тихо и бесстрастно. – Сколько мне помнится, затем Макиавелли заключает, что лучше всего – когда тебя боятся
Хэри сверкнул мрачной усмешкой.
– Да, тот еще фокус. Здорово… если получится. – Он пожал плечами, будто отгоняя мысль. – Лучше буду держаться того, что умею.
– Вызывать любовь не так сложно, Хэри.
Ухмылка поблекла, глаза прищурились.
– Тебе – может быть.
– Это связь, вот и все. Осознание уже существующей связи. – Делианн помотал головой. От жара ему не удавалось изъясняться ясно. – Покажи, что они связаны с тобою. А ты – с ними.
– Ага, Конфуций, – ощерился Хэри. – Намекнул бы лучше.
Делианн многозначительно глянул на Орбека. Тот угрюмо сидел на скамье в четверти окружности Ямы от родника.
– Весь день его шпыняют тем, как ты скрутил его. Одно слово, и Орбек – а с ним вся группировка огриллонов – окажется на твоей стороне.
Хэри задумчиво кивнул.
– Попробовать стоит.
Когда Делианн закончил перевязывать раны той же мешковиной, Хэри кликнул двоих «змей», чтобы те отнесли его в центр Ямы, и подозвел к себе Орбека.
– Я сказал дурные слова о твоем отце и твоем клане, – серьезно проговорил он. – Мне не следовало так поступать. Я прошу у тебя прощения.
От изумления огриллон не нашелся, что ответить.
– Ты был готов биться и умереть за отцовскую честь, – продолжал Хэри. – Я уважаю твою готовность и уважаю тебя. Ты истинный сын Черных Ножей, Орбек. Твой клан должен гордиться тобой.
Он повысил голос, чтобы было слышно всей Яме.
– Никто из вас не заметил, что, покуда мы дрались, Орбек мог порвать мне бивнями горло. И не сделал этого лишь потому, что мы договорились. Я не победил его, а подкупил. – Он протянул руку. – Орбек, я бы хотел назвать тебя другом.
– Третье правило, да? – ухмыльнулся огриллон сквозь клыки, но руку принял, и видно было, как не хочется ему отпускать ее. – Тебе… э-э… – пробормотал огриллон, – наверное, нужен парень на подхвате? Такой, на кого положиться можно?
Хэри прищурился.
