– Я тебе говорил, сядь, – напомнил Хэри. Он перевел взгляд на студентов. – Последний шанс. Брысь!
Те снова глянули на Тан’элКота, но тот отмахнулся, прикрыв глаза рукой, и студенты, торопливо собрав пожитки, молча убежали.
– Кейн… – пробормотал Тан’элКот слабым голосом. – Умоляю, скажи, что это лишь жестокая шутка.
– Ага, как же, – буркнул Хэри. – Я славлюсь блистательным чувством юмора. Соберись. Работы до хрена.
7
Клавиатура Тан’элКота неловко ложилась под пальцы, со странным пружинистым сопротивлением, словно сами клавиши не поддавались нажатию. Вместо сенсорной панели Тан’элКоту приходилось пользоваться чем-то вроде старинной пишущей машинки, конструкцией из рычагов и пружин, уходившей сквозь колодец посреди титанического письменного стола к нише под полом, где находилась собственно электроника, защищенная от соприкосновения с ПН-полем Кунсткамеры.
Смотреть Хэри приходилось в наискось поставленное зеркало в вычурной бронзовой раме, где отражался экран, установленный в той же нише под ногами.
Тан’элКот распростерся на полу в ног Хэри, протянув могучую длань к приемнику и легонько поглаживая указательным пальцем кубик с записью – тот кубик, в котором хранилась запись представления Хансена перед Дж’Таном.
Непривычное ощущение мешало Хэри до такой степени, что он лишь с третьей попытки набрал код первоочередного доступа к терминалу Клирлейка, а рупор, доносивший его голос до микрофона, искажал звуки до такой степени, что ему несколько раз пришлось повторять цитату, прежде чем программа признала его. Наконец в зеркале отразилась физиономия Клирлейка.
– Привет, Джед, – натянуто улыбнулся Хэри. – Готов?
– К твоей сенсации? Я провел анализ тех кадров, что успел получить, и по виду тел могу предположить…
– Молчи, – перебил он. – На открытом канале об этом не стоит. Просто скажи, если готов принять файл.
– Всегда готов, Хэри, – Клирлейк улыбнулся в ответ. – Только странно, отчего ты тянул.
– Ладно. Слушай, это очень важно. То, что я тебе пришлю, просматривай, отключившись от сети. Есть троян безопасности, настроенный на пару сочетаний в записи, – у меня есть антивирус, но он быстро стирается. Оставь для трансляции.
– Трояны госбезопасности, антивирусы… это так серьезно?
– Серьезней не бывает, Джед.
– Ты уверен, что я захочу это транслировать?
Хэри кивнул.
– Думаю, спецвыпуск. В прайм-тайм. Полагаю, что лицензии на отрывки этой записи потянут на восьмизначные суммы. В два счета.
– Тогда качай, Хэри. У тебя легкая рука.
Хэри наклонился, чтобы глянуть на Тан’элКота.
– Готов? – шепотом спросил он.
В ответе Тан’элКота слышались гулкие обертоны телепатического общения.
– Готов.
«Получится», – убеждал себя Хэри. Пальцы его подрагивали: не от волнения – какое, к чертям, волнение? От радости.
Может, радость невеликая, но первая за не упомнишь уже сколько месяцев.
Хэри вдавил последнюю клавишу.
По мере того как загружался файл, Тан’элКот стягивал в сеть тот слабенький ток Силы, что давало ему ПН-поле Кунсткамеры. Нервная система живого существа представляет собой естественный интерфейс между Силой и материальным миром. Тан’элКот мог передавать эту Силу одним прикосновением отсюда – туда. Возможности его были невелики – в условиях земной физики все его могущество не стоило ломаного гроша, – но скачок напряжения в пару микровольт в одном месте может выжечь молекулярную цепь или рассыпать строку программного кода. Ему даже не обязательно было понимать, на что он воздействует – на аппаратное обеспечение или на программу, неважно! Сам Тан’элКот высказывался следующим образом: «Предмет определяется эффектом. Моя сила становится иглой, которая проколет любую руку, протянутую к вколоченному в этот кубик сновидению».
Пять секунд пакетной передачи – и все было кончено.
– Получил, – сообщил Клирлейк. – Чисто.
– Ладно. Конец связи, Джед, – до сна мне еще далеко, и все такое, знаешь…
– Выписать на тебя стрингерский процент? Если ты прав касательно восьмизначных чисел, кусок выйдет изрядный.
– Отложи, – решил Хэри. – Если меня уволят, деньги пригодятся.
– Ладно. Пока.
– Угу.
