никогда не получил бы полной цены картин или скульптур, если бы выставил их на продажу, но какая разница?
Он и не собирался ничего продавать.
У Ханнто был свой взгляд на искусство. Искусство для него было не просто творением прекрасного и тем более не изображением реальности. Даже не отражением истины.
Искусство – это сотворение истины.
Есть старая поговорка, что для молотка все вокруг – гвозди. Величие искусства в том и состоит, что оно способно показать молотку из этой поговорки, каким видится мир отвертке, и плугу, и глиняному горшку. Если реальность есть сумма наших ощущений, то, расширяя множество точек зрения, можно в буквальном смысле слова
Ханнто мечтал владеть миром.
В какой именно момент он из собирателя превратился в творца – загадка. Быть может, поистине безумные собиратели – всегда неудачливые художники, покупающие то, чего не в силах сотворить сами. А быть может, тесное общение с покойными мастерами наложило на него свой отпечаток; глядя на мир глазами мертвых художников, он обрел в конце концов свое видение.
Тан’элКот был больше чем суммой личных впечатлений; он был суммой сумм – людей, населявших его разум. Более пятнадцати лет он безраздельно правил сотворенными им тенями. Чья еще воля могла протянуть руку к неоконченной скульптуре, кроме его собственной? Чья воля изменила осанку Давида, подрихтовала челюсть так, что изгиб скулы отражал только отчаяние и усталость? Чья воля могла орудовать молотком и резцом в его руках без его согласия, без его ведома?!
В глубине дома слабо и глухо зазвонил терминал на столе.
2
Тан’элКот кувырком скатился по лестнице, затормозив перед самым столом, остановился на миг, чтобы прибавить свету и оправить одежду.
В почтовом ящике подмигивала иконка «Неограниченных Приключений».
Тяжеловесно и величаво он опустился в кресло.
– Ирида, – пробормотал он командным тоном, – принять вызов. Видео и аудио.
– Профессионал Тан’элКот, вам приказано оставаться у терминала. Ждите голосовой связи с Советом попечителей «Неограниченных Приключений»
Логотип «Приключений» занял весь экран: рыцарь в доспехах на вздыбленном крылатом коне анфас.
– Профессионал Тан’элКот.
Голос слегка изменил интонацию: прежде совершенно механический, он обрел смутный намек на самосознание, ощущение власти.
Из динамиков, вбитых в пол глубоко под столом, донесся собственный голос Тан’элКота: «Передайте вашему Совету попечителей, что в обмен на некоторые поблажки я готов разрешить проблему с Майклсоном».
Тан’элКот улыбнулся.
– Какие поблажки? – спросил голос Совета попечителей.
Итак: никаких преамбул, никаких введений. Ясно и четко, без единого лишнего слова. Тан’элКот кивнул себе. С такими людьми можно иметь дело.
– Союз, джентльмены. Верните меня на родину. Оставьте мне Империю и мой народ. С остальным миром делайте что пожелаете. В пределах Империи вашим целям лучше послужит Ма’элКот, нежели слабые сердца и умы земнорожденных сатрапов. У нас есть общая цель, не так ли? Обеспечить будущее человечества – как здесь, так и на моей родине.
– А в обмен?
Тан’элКот пожал плечами.
– Как я и сказал, я решу за вас проблему Майклсона.
– Проблема, которую представляет собою Майклсон, не стоит столь высокой платы.
Он фыркнул.
– Ну, господа… это пустая отговорка. Будь упомянутая проблема столь ничтожна, вы не обратились бы ко мне.
– Майклсон – никто. Мы создали его. Он есть именно то, что мы сделали из него, – ничтожество. Калека, душой и телом принадлежащий Студии.
Тан’элКот подпустил насмешки в интонации.
– И все же за каких-то пару часов этот калека, этот холоп разрушил ваши планы и обрывки их пустил по ветрам бездны.
– Ты излишне драматизируешь. Это не более чем просчет в области пиара.
– Вы
Заявление это было встречено молчанием – очевидно, Совет попечителей не привык слышать правду.
– Теперь против вас выступил Кейн, – продолжил Тан’элКот. – Без моей помощи вы пропали.
– Ты так боишься Майклсона?
