тормоз…
Харри по-прежнему шел к нему, и ползающий в снегу Бельман рефлекторно поднял руку, закрывая лицо:
— Харри! Был сильный ветер, и я… поскользнулся…
Харри остановился и с удивлением посмотрел на Бельмана. Потом прошел мимо дрожащего комиссара полиции. Он шел по снегу, и ледяной ветер продувал насквозь верхнюю одежду, белье, кожу, мясо, мускулы, даже скелет замерз. Харри схватил примотанную к снегоходу палку, огляделся в поисках тряпки, которую можно к ней привязать, но ничего не нашел, а жертвовать чем-то из собственной одежды вряд ли стоило. Он поглубже воткнул палку в снег, чтобы обозначить место находки. Один бог знает, сколько времени им понадобится, чтобы найти его вновь. Потом нажал кнопку на электрическом стартере. Нашел, где включаются фары, и включил их. И сразу все увидел. Понял по снегу, который стелился по ветру, бил в фары и танцевал сплошной непроницаемой стеной: им никогда не выбраться из этого лабиринта, никогда не вернуться в Устаусет.
Глава 62
Ким Эрик Локкер был самым молодым экспертом-криминалистом в криминалистическом отделе. Потому и особо сложных заданий ему не давали. Например, сегодня его отправили в Драммен. Бьёрн Холм говорил, что Брюн — гомик, любит пофлиртовать, но Киму Эрику надо только отдать ему одежду, а потом убираться восвояси.
Когда навигатор женским голосом возвестил: «You have arrived at your destination»,[127] он как раз подъехал к старому городскому дому. Припарковался, вошел в незакрытый подъезд, поднялся на третий этаж и подошел к двери, к которой скотчем была приклеена простая бумажка с именами: ГЕЙР БРЮН / АДЕЛЕ ВЕТЛЕСЕН.
Ким Эрик еще раз нажал на кнопку звонка и наконец услышал в коридоре чьи-то шаги.
Дверь открывалась внутрь. У мужчины, который ее открыл, вокруг бедер было повязано полотенце. Он был странно белокож, лысая макушка блестела от пота.
— Гейр Брюн? Н-надеюсь, я вам не помешал, — сказал Ким Эрик Локкер и протянул пластиковый пакет, который держал в вытянутой руке.
— Да ничего страшного, я просто трахаюсь, — сказал тот своим аффектированным голосом, который Бьёрн Холм так удачно передразнивал. — Что это?
— Это одежда, которую мы у вас брали. Боюсь, нам придется еще какое-то время подержать у себя лыжные штаны.
— Да?
Ким Эрик услышал, как открылась дверь за спиной Гейра Брюна. И абсолютно женский голос прощебетал:
— Что там, любимый?
— Тут просто принесли кое-что.
Из двери выскользнула фигура и встала у Гейра Брюна за спиной. Она даже не потрудилась закутаться в полотенце, и Ким Эрик успел констатировать, что миниатюрное существо было женщиной на все сто процентов.
— Привет, — прощебетала она из-за плеча Гейра Брюна. — Если у вас больше нет к нему дел, я хотела бы получить его назад. — Она подняла маленькую изящную ножку и захлопнула дверь. Дверное стекло еще долго дрожало.
Харри остановил снегоход и уставился в снежную круговерть.
Там что-то маячило.
Бельман сидел обхватив его руками за талию и прильнув головой к его широкой спине, чтобы хоть как-то укрыться от ветра.
Харри ждал. Смотрел.
Опять.
Бревенчатая хижина. И лабаз на столбах.
И опять все исчезло, снег все стер, как и не бывало ни лабаза, ни хижины. Но Харри уже понял направление.
Почему же он не нажал на газ и не поехал прямо к ней, в спасительное укрытие, почему он медлил? Он не знал. С этой хижиной что-то не так, он почувствовал это в те секунды, на которые она ему показалась из бурана. Что-то не так с черными окнами, он словно смотрел на что-то бесконечно заброшенное, но тем не менее обитаемое. И было в этом что-то нехорошее. Поэтому он осторожно нажал на газ, чтобы не заглушить порывы ветра.
Глава 63
Харри подбросил полено в железную печку.
Бельман сидел у стола в гостиной и клацал зубами. Пятна у него на лице отливали синим. Группа какое-то время стучала в дверь и кричала на воющем ветру, прежде чем разбить одно стекло в окне в пустую спальню. В спальню с неубранной постелью, в которой, судя по запаху, кто-то совсем недавно спал. Он чуть было не подошел и не потрогал — а вдруг постель еще теплая. Оба они сильно продрогли, поэтому гостиная и так показалась бы им теплой, но Харри все равно сунул руку в печку, чтобы проверить, нет ли углей под черной золой. Но их там не было.
Бельман придвинулся поближе к печке.
— А ты видел там, в пропасти, что-нибудь кроме снегохода?
Это были его первые слова после того, как он бежал и кричал, чтобы Харри не бросал его, а потом едва успел запрыгнуть на снегоход.
— Руку, — сказал Харри.
— Чью руку?
— Откуда мне знать?
Харри встал и прошел в ванную. Проверил туалетные принадлежности. То немногое, что там было. Мыло и бритва. Зубной щетки не оказалось. Один человек, мужчина. Который либо не чистил зубы, либо уехал. Пол влажный, даже вдоль плинтусов, словно кто-то недавно все здесь вымыл. Что-то привлекло его внимание. Он опустился на корточки. Что-то черно-коричневое выглядывало из-под плинтуса. Мелкий камешек? Харри поднял его и осмотрел. Во всяком случае, это не кусочек лавы. Он сунул его в карман.
В ящиках на кухне он обнаружил кофе и хлеб. Потрогал хлеб. Относительно свежий. В холодильнике он нашел варенье, масло и две банки пива. Харри так проголодался, что ему казалось, он чувствует запах жареного сала. Он еще пошарил в шкафах. Ничего. Черт, неужели этот тип питался одним хлебом с вареньем? На стопке тарелок он обнаружил упаковку печенья. Тарелки те же, что и в Ховассхютте. И мебель та же. Могла ли эта хижина принадлежать Туристическому обществу? Харри остановился. Нет, ему не почудилось, он действительно
Он вернулся в гостиную.
— Ты запаха не чувствуешь? — спросил он.
— А что?
— Принюхайся, — сказал Харри и сел на корточки перед железной печкой. Рядом с дверцей к чугунному рельефу в виде оленя прилипли три черных кусочка, от них шел чад.
