— Мы в полицейском управлении нашли камушек из лавы. Я хотел бы знать, не из того же вулкана этот камушек, что и тот, который мы ему посылали раньше.
Харри стоял на две ступеньки ниже и протягивал ей камушек. Но она так и не оторвалась от косяка.
— Так сказать невозможно, — отрезала она. — Направьте Феликсу мейл. — Она явно собиралась закрыть дверь.
— Ну, лава и есть лава, — сказал Харри.
Она помедлила. Харри ждал. Он знал по опыту, что специалист никогда не упустит случая поправить неспециалиста.
— У всех вулканов лава со своим индивидуальным составом, — уточнила она. — Но и он меняется — от извержения к извержению. Вы должны исследовать камень. Например, о многом говорит процент содержания железа. — Лицо ее ничего не выражало, взгляд незаинтересованный.
— На самом деле, — сказал Харри, — я хотел бы побольше узнать о людях, которые ездят по всему миру и смотрят на вулканы. Их не может быть слишком много, и мне интересно, знает ли Феликс таких людей в Норвегии.
— Нас больше, чем вы думаете, — сказала она.
— То есть вы тоже одна из них?
Она пожала плечами.
— А на каком вулкане вы были в последний раз?
— Оль Дойньо Ленгаи в Танзании. И мы были не на вулкане, а около него. Потому что происходило извержение. Магматические натрокарбонатиты. Извергающаяся лава черная, но она вступает во взаимодействие с воздухом и через несколько часов становится совершенно белой. Как снег.
Голос и лицо ее внезапно словно ожили.
— А почему он не хочет говорить? — спросил Харри. — Ваш брат что, немой?
Лицо ее снова застыло. Голос был ровный и мертвый:
— Направьте мейл.
Дверь захлопнулась с такой силой, что Харри в глаза попала пыль.
Кайя припарковалась на Маридалсвейен, перепрыгнула через дорожное заграждение и осторожно стала спускаться по крутому склону к лесу, где находилась фабрика «Кадок». Она включила фонарь и шла сквозь заросли кустарника, отводя голые ветки, которые так и норовили хлестнуть по лицу. Заросли были плотные, тени бесшумно кружили вокруг, точно волки, и, даже когда она остановилась, чтобы прислушаться и оглядеться, тени деревьев падали на другие деревья и на тени других деревьев, и все мешалось и перепутывалось, так что не поймешь, где тень, а где настоящий ствол, словно в зеркальном лабиринте. Но она не боялась. Но самом деле это даже забавно: она, так боявшаяся закрытых дверей, не боялась темноты. Кайя прислушалась к ветру с реки. Что это? Звук, которого здесь не должно быть… Она продолжила путь. Наклонилась над наполовину поваленным ветром стволом и снова остановилась. Но, как и прежде, все посторонние звуки смолкли, стоило ей замереть. Кайя глубоко вдохнула и выдохнула и закончила мысль: словно кто-то идет за ней следом и не хочет, чтобы его обнаружили.
Обернувшись, она посветила назад. Кайя уже не была так уверена в том, что не боится темноты. Какие-то ветки колыхались в луче света, но ведь она, наверное, сама их только что задела?
И она опять двинулась вперед.
И вскрикнула, когда карманный фонарик осветил мертвенно-бледное лицо с выпученными глазами. Кайя выронила фонарь и отпрянула, но существо пошло за ней, издавая хрюкающие звуки, похожие на смех. В темноте она разглядела, что он остановился, наклонился, снова выпрямился, и уже в следующую секунду свет ее собственного фонаря бил ей в лицо.
Она задержала дыхание.
Хрюкающий смех прекратился.
— Вот, — произнес скрипучий мужской голос, и свет немного подпрыгнул.
— Вот?
— Ваш фонарь, — пояснил голос.
Кайя взяла фонарь и посветила чуть сбоку от него. Так, чтобы видеть незнакомца, но не ослеплять. У него были светлые волосы и выдающаяся вперед челюсть.
— Кто вы? — спросила она.
— Трульс Бернтсен. Я работаю с Микаэлем.
Конечно, она слышала про Трульса Бернтсена. Тень. Бивис, разве не так Микаэль его называл?
— А я…
— Кайя Сульнес.
— Да, а откуда… — Она сглотнула слюну и переформулировала вопрос: — Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы, — ответил он монотонным скрипучим голосом.
— Да? И что же я здесь делаю?
Он опять засмеялся поросячьим смехом. Но не ответил. Просто стоял перед ней, опустив руки по швам и немного их оттопырив. Один глаз у него слегка подергивался, словно под веко попало насекомое.
Кайя вздохнула.
— Если вы делаете тут то же, что и я, то вы пришли понаблюдать за фабрикой, — сказала она, — на тот случай, если он опять тут появится.
— Да, если он опять тут появится, — откликнулся Бивис, не отводя глаз.
— Это не так уж невероятно, — сказала она. — Не уверена, знает ли он, что тут был пожар.
— Мой отец тут работал, — сказал Бивис. — Он обычно говорил, что делает ПСГ, кашляет ПСГ и сам становится ПСГ.
— А кто-нибудь еще из КРИПОС есть поблизости? Вас сюда Микаэль послал?
— Вы же с ним больше не встречаетесь, правда? Вы встречаетесь с Харри Холе.
У Кайи засосало под ложечкой. Откуда он знает? Неужели Микаэль что-то про нее рассказывал?
— Вас не было, когда мы ездили в Ховассхютту, — сказала она, чтобы сменить тему.
— Разве? — Опять поросячий смех. — Наверное, у меня был выходной. Отгул. С вами ездил Юсси.
— Да, — признала она тихо. — Он был с нами.
Налетел порыв ветра, и она отвела голову, когда ветка оцарапала ей лицо. Бернтсен шел за ней следом или он пришел сюда раньше?
Кайя хотела спросить у него, но он уже скрылся. Она посветила между деревьями. Бернтсен исчез.
Было два часа ночи, когда она припарковалась на улице, вошла в ворота и поднялась по лестнице к желтому дому. Нажала на кнопку над разрисованной керамической плиткой, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Семья Холе».
Когда она позвонила в третий раз, то услышала тихое покашливание, обернулась и успела увидеть, как Харри засовывает табельный револьвер назад за ремень. Как он появился из-за угла дома, она не заметила.
— Что случилось? — в ужасе спросила она.
— Просто меры предосторожности. Тебе следовало позвонить и предупредить, что приедешь.
— А что, мне не… следовало приезжать?
Харри поднялся мимо нее по лестнице и отпер дверь. Она вошла за ним, обхватила его сзади руками, прижалась к спине и толкнула дверь каблуком, чтобы та закрылась. Он высвободился, повернулся к ней, хотел что-то сказать, но она остановила его поцелуем. Жадным поцелуем, который требовал ответа. Она сунула свои холодные руки ему под рубашку, кожа была горячая, и она поняла, что он прямо из постели, вытащила у него из-за пояса револьвер и с тяжелым стуком положила его на столик в прихожей.
— Я хочу тебя, — прошептала она, куснула его за ухо и засунула руку ему в штаны. Его член был
