– Француз!
Карлик почувствовал, что вот-вот упадет без сознания. Он не ожидал, что найдет своего соперника так быстро... Да еще здесь, у себя под боком... Чико удивленно пробормотал:
– Но как же это я не увидел его, когда входил? Ах да, плита скрывала его, а я не посмотрел назад. Кто бы мог предположить... Я еще так громко говорил сам с собой!..
Карлик тихонько подошел к Пардальяну; тот, казалось, спал глубоким сном, однако краешком глаза следил за Чико.
«Неужели он умер?» – мелькнуло в голове у карлика.
От этой мысли его бросило в дрожь – он сам не понимал, что было тому причиной: радость или страх.
Битва между добром и злом длилась уже долго. Но теперь добро одержало окончательную победу: Чико был исполнен решимости спасти своего соперника и был бы крайне удивлен, если бы ему сказали, что он совершает героический поступок. Он знал лишь одно: нельзя допустить, чтобы Хуана ненавидела его и называла убийцей. Вот и все. Остальное не имело значения.
Маленький человечек наклонился над шевалье, прислушался и уловил негромкое ровное дыхание.
– Он спит! – произнес карлик.
И хотя его одолевала неприязнь к французу, он все же невольно воздал ему должное и прошептал, тихонько кивая головой:
– Он храбрый. Он спит, а ведь наверняка знает, что его ждет, знает, что его могут убить прямо во сне. Да, он храбр; возможно, именно потому-то Хуана и любит его.
Без горечи, без зависти, просто констатируя очевидное, он заключил:
– Я тоже был бы храбрым, если бы был таким же сильным, как он... По крайней мере, мне так кажется.
Эль Чико и не подозревал, что тот, чьей смелостью он восхищался, лишь притворяется спящим и сам восхищается его, карлика, смелостью, которую тот в себе и не подозревал.
Глава 25
ЧИКО ОТКРЫВАЕТ, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ ДРУГ
Карлик осторожно тронул шевалье за плечо. Тот сделал вид, будто внезапно проснулся, и сделал это так естественно, что у Чико и мысли не возникло, что его обманули. Пардальян сел; даже в таком положении он был на добрых пол головы выше карлика, стоявшего перед ним.
– Чико? – воскликнул изумленный Пардальян. И добавил жалостным голосом:
– Бедный малыш, и ты тоже стал узником! Ты и не подозреваешь, на какую чудовищную казнь нас обрекли.
– Я не узник, сеньор француз, – строго сказал Чико.
– Ты не узник? – вскричал безмерно удивленный Пардальян. – Но что же тогда ты делаешь здесь, несчастный? Разве ты не слышал: нас ждет смерть, отвратительная смерть.
Чико, явно сделав над собой усилие, глухо сказал:
– Я пришел за вами.
– Зачем?
– Чтобы спасти вас, вот оно как!
– Чтобы спасти меня? Ах, черт!.. Значит, ты знаешь, как отсюда выйти?
– Знаю, сеньор. Смотрите!
И с этими словами Чико подошел к железной двери и, не тратя ни секунды на поиски нужного места, нажал на один из огромных гвоздей, которыми были прибиты металлические листы.
Шевалье – он стоял неподвижно и лишь глядел на то, что предпринимает карлик – вздрогнул:
«Сколько драгоценного времени я потерял бы на бесплодные поиски, прежде чем обратил бы внимание на дверь!»
Один из железных листов отошел в сторону.
– Вот! – сказал Чико просто.
– Вот! – повторил Пардальян с самым простодушным видом. – Так это отсюда ты пришел, пока я спал?
Чико утвердительно кивнул.
– Я ничего не слышал. Этой дорогой мы и выберемся?
Новый кивок головы.
– Ты не слишком-то разговорчив, – заметил Пардальян и улыбнулся при мысли о том, что минуту назад карлик, считая, что он здесь один, был гораздо менее скуп на слова.
– Нам лучше уйти побыстрее, сеньор, – сказал Чико.
– Время у нас еще есть, – ответил Пардальян флегматично. – Так ты знал, что я заперт здесь? Ведь ты же сам заявил, что пришел за мной, не так ли?
