Каждый выпад тореро, оканчивавшийся безрезультатно, становился для быка уроком. Он тщательно запоминал этот урок, и можно было быть уверенным – он не повторит прежних ошибок, если всадник, не в силах найти новых хитростей, вернется к старым.
Животное ничуть не потеряло своей силы и своего неукротимого мужества, и ярость его и гнев оставались все теми же, но бык приобретал хитрость, которой ему столь недоставало вначале. Человек, сам того не сознавая, обучал быка искусству сражения, и тот оказывался весьма способным учеником.
Первое столкновение произошло неподалеку от ограждения, почти напротив Пардальяна. Именно здесь бык испытал свое первое унижение, именно здесь его поразило острие копья, и сюда он все время возвращался. На жаргоне корриды это называлось «убежище». Выкурить быка из того убежища, какое он себе избрал, было делом чрезвычайно трудным.
Помощники Красной Бороды стремились дать своему хозяину возможность немного покрасоваться, разъезжая по арене с завоеванным им трофеем, для чего старались отвлечь от него внимание быка.
Однако бык, казалось, понял: его настоящий враг – та огромная масса железа на четырех ногах, как и у него самого, которая движется впереди. Именно всадник дразнил и обижал его, именно всадник попал в него копьем и причинил ему боль. И бык – раненый и злой – решил отомстить.
Но поскольку он был теперь недоверчив, он по-прежнему не выходил из избранного им для себя укрытия. Он с презрением слушал призывы и смотрел на ложные выпады и хитроумные атаки людей Красной Бороды. Иногда, раздраженный ими до предела, он набрасывался на тех, кто подходил к нему слишком близко, но не пускался в погоню, а вновь возвращался на свое излюбленное место, будто желая сказать: поле битвы, избранное мною, находится здесь. И именно здесь тебе придется убивать меня… а, может, это я убью тебя.
Однако Красная Борода не задумывался над подобными вещами. Вдоволь покрасовавшись, он укрепился в стременах, сжал покрепче копье в огромном кулачище, чуть отъехал назад, чтобы разогнаться, а затем во весь опор поскакал на быка.
Тот подпустил всадника поближе, как он уже однажды это сделал, и в тот момент, когда счел расстояние подходящим, прыгнул в его сторону.
А теперь обратите, пожалуйста, внимание на следующее: поравнявшись с быком, человек поворачивал коня налево с таким расчетом, чтобы копье вонзилось животному в правый бок. Красная Борода выполнял этот маневр дважды, и дважды бык попадал в расставленную для него ловушку, направляясь именно туда, куда ему указывал человек.
Но бык разгадал этот маневр.
Двух уроков подряд ему оказалось достаточно.
Итак, как и в предыдущих случаях, бык помчался вперед. Однако именно в то мгновение, когда всадник повернул своего коня, бык тоже повернул и совершенно неожиданно оказался справа от человека.
Результат этого непредвиденного поступка животного был ужасающим.
Грудь коня очутилась как раз перед бычьими рогами; бык приподнял его, оторвал от земли и с неукротимыми яростью и силой отбросил в сторону.
Всадник, который нагнулся к шее лошади, привстав на стременах, и перенес всю тяжесть своего тела вперед, желая вложить как можно больше мощи в тот удар, который он собирался нанести, вонзил копье в пустоту и потерял равновесие; столкновение было столь сокрушительным, что Красную Бороду вышибло из седла, он перелетел через холку коня и даже через самого быка и тяжело рухнул на песок вблизи ограждения, где и остался лежать неподвижно, очевидно, потеряв сознание.
Неистовый вопль вырвался из тысяч глоток потрясенных зрителей.
Тем временем бык расправлялся с конем. Помощники Красной Бороды разделили между собой задачи: пока одни бросились на помощь хозяину, другие старались отвлечь от него внимание опьяневшего от ярости животного, чей гнев при виде пролитой крови все усиливался. Ибо, невзирая на то что бока коня охранял железный панцирь, бычьи рога пропороли ему брюхо, и из широкой, зияющей раны вывалились кишки.
Поднять человека, обладающего весом Красной Бороды, было делом нелегким, тем более что вес великана еще увеличивался из-за доспехов. И все-таки все могло бы кончиться благополучно, если бы сам он помог тем, кто жертвовал собой ради его спасения. Но несчастный всадник в своих железных доспехах, оглушенный сильнейшим ударом, и впрямь потерял сознание и, следовательно, ничем не мог себе помочь.
Таким образом, людям великана пришлось отказаться от попыток поставить своего хозяина на ноги – им надо было постараться немедленно вынести его за пределы арены. К счастью, ограда была рядом, и четырем мужчинам, хлопотавшим вокруг него, возможно, удалось бы, невзирая на свой страх перед разъяренным быком, осуществить свой замысел и перетащить хозяина в безопасное место, если бы у быка не было своего собственного плана и если бы он не стремился к осуществлению этого плана с прямо-таки ошеломляющим упорством.
Мы уже говорили, что животное затаило злобу на эту массу железа, помня, что именно она нанесла ему болезненный удар.
И вот тому лишнее доказательство.
Бык уже поразил коня. Не обращая внимания на то, что происходило вокруг него, не поддаваясь на ловушки, расставляемые ему помощниками Красной Бороды (их целью было завлечь быка подальше), тот набросился на несчастного коня с яростью, которую невозможно себе вообразить.
Но, разрывая и топча его, бык не забывал и всадника, теперь беспомощно распростертого на земле.
Расправившись с лошадью, бык отвернулся от груды окровавленного мяса и взглянул туда, где упал человек.
Вот еще одно доказательство того, что у быка был свой план мести, осуществляемый им с поистине удивительной последовательностью: все попытки помощников Красной Бороды отвлечь его внимание от их хозяина провалились самым жалким образом.
Время от времени бык отклонялся от своего пути, чтобы отогнать докучавших ему людей. Но как только он обращал их в бегство, он уже не продолжал преследования и с ожесточением возвращался к раненому – теперь стало совершенно ясно: он хотел во что бы то ни стало прикончить его.
