временем вы мне поможете расставить силки. Он сам в них попадется. А силки эти, клянусь вам, будут такие прочные и крепкие, что никому не удастся вырваться из них!
Четыре головореза возликовали так же буйно и безудержно, как только что унывали:
— Я же говорил! — Вот оно, все черти из ада! — Какие же мы тупицы! — Он, считай, в наших руках!
— Слушайте меня, — поманил их рукой Кончини и жарким шепотом объяснил своим верным клевретам, что он придумал. С каждым словом хозяина лица их все больше светлели…
Скоро мы узнаем, что это был за план. Выслушав его, телохранители громкими восклицаниями выразили свой восторг, а затем все пятеро сели на коней и легкой рысцой поехали ко дворцу Кончини.
Пардальян с сыном тем временем добрались до Лувра и распрощались с королем. Тот был с ними весьма и весьма приветлив.
Первым человеком, кого встретил шевалье во дворце, оказался капитан де Витри. Он стоял у ворот — якобы случайно — и вслед за каретой прошел на парадный двор.
Пардальян, увидев его, усмехнулся. Когда король, дружески взяв под руку герцога де Бельгарда, отошел на несколько шагов, шевалье громко — так, чтобы Генрих слышал, — сказал:
— А, господин де Витри! Вот ваш конь. Право же, отличный скакун! Я совсем без труда нагнал короля. И как раз в это время его лошади понесли, но я успел их остановить — вот как счастливо получилось! Так что король и вам отчасти обязан жизнью.
Витри покосился на Генриха. Тот обернулся на ходу и, улыбнувшись, крикнул:
— Будьте покойны, Витри, я этого не забуду!
Не ожидая ответа, он скрылся во дворце.
Витри, подойдя к Пардальяну, с признательностью пожал ему руку:
— Право же, господин де Пардальян, я не видел еще такой любезности! Прошу считать меня вашим преданнейшим другом.
— Поверьте, сударь, — степенно отвечал Пардальян, — я весьма польщен предложением вашей дружбы. Я подумал, — тут в его голосе появилась неприметная нотка насмешки, — королю нужно узнать, что вы принимали участие в этой истории. Это будет справедливо.
— А я совсем и забыл! — беззаботно воскликнул Жеан Храбрый. — Ведь я тоже взял коня взаймы… правда, не спросив хозяина.
— Я и то удивился, как вы вдруг разбогатели, — засмеялся Пардальян.
Витри хорошо видел, что Жеан ехал рядом с королевской каретой — такой чести домогались первейшие сановники Франции. Ему было ясно, что юный незнакомец представлен Его Величеству. Но почему же он раньше не встречал его в Лувре? Капитан удивленно глядел то на Жеана, то на Пардальяна. Шевалье понял его взгляд и познакомил Витри с Жеаном.
— Как! — воскликнул Витри, не веря своим ушам. — Жеан Храбрый? Уж не герой ли это случайно того невероятного приключения на Монмартрском эшафоте?
— Он самый, — насмешливо улыбнулся Пардальян. — На молодого человека возвели кое-какую напраслину, но ему выпало счастье оказать Его Величеству немаловажные услуги. Тогда король изволил почтить его особенной милостью и благоволением, как вы заметили.
Еще бы не заметить, черт возьми! Разумеется, к юноше, отмеченному расположением короля, сразу расположился и Витри.
— Господин де Пардальян! — сказал он чрезвычайно любезно. — Поскольку вы нашли этого коня недурным, благоволите принять его от меня как скромный знак глубочайшего почтения и искренней привязанности к вам.
Пардальян хотел было отказаться, но заметил: сын его смотрит на коня с восторгом. Тогда он лукаво улыбнулся и без церемоний ответил:
— Право, милостивый государь, я не могу не принять столь чистосердечный дар. Но, — продолжал он с невиннейшим видом, — у меня уже есть лошадь, а держать вторую, да еще такую роскошную, будет не по средствам. Позвольте мне передать ее моему юному другу. У него нет коня, подобающего дворянину.
С той же лукавой улыбкой он обернулся к сыну. Тот замотал головой, но в глазах его сияла радость: ведь он становится владельцем такого великолепного животного!
Пардальян опять обратился к Витри. Тот в глубине души счел простоту манер Пардальяна несколько чрезмерной, но виду не подал и столь же любезно ответил:
— Это ваш конь, шевалье, — вы можете делать с ним все, что сочтете нужным,
— Но, сударь, — воскликнул Жеан, боясь показаться нескромным, — могу ли я принять столь богатый подарок?
— Что за дьявол! — рассердился Пардальян. — Или вы хотите оскорбить меня отказом?
Жеан нерешительно посмотрел на Витри. Капитан, скрепя сердце, сказал:
— Берите, милостивый государь. После господина де Пардальяна вам первому я счел бы за честь подарить своего коня.
Жеан поклонился, не скрывая более мальчишеской радости, и стал внимательно осматривать роскошного скакуна, добытого благодаря хитрости Пардальяна.
Тот, улучив момент, когда Жеан отошел немного в сторону, наклонился к Витри и шепнул на ухо:
— Знаете, сударь, что я вам скажу? Сообщите как-нибудь при случае королю, что подарили своего коня этому юноше. Вот увидите — хуже после этого ваши дела при дворе не пойдут.
— Какой вы, право, славный человек! — шепнул в ответ Витри — и больше не жалел, что конь перешел в руки Жеана.
Вдвоем они приблизились к Жеану. Тот все еще был вне себя от восторга.
— А что вы сделаете с тем, которого одолжили, не спросив хозяина?
— Я собирался его вернуть — но видите ли, сударь, я в затруднении. Это лошадь Кончини. — И он лукаво улыбнулся Пардальяну.
— Ах, так! — понимающе усмехнулся шевалье.
— Не хотелось бы, чтобы он решил, будто я присвоил его добро… но, признаюсь, мне нелегко было бы самому передать коня обратно.
— Так пошлите кого-нибудь, — подмигнул сыну Пардальян.
— Ни в коем случае! — негодующе воскликнул Жеан. — Он подумает, что я струсил.
— Значит, я пойду с вами, — опять улыбнулся Пардальян.
Преучтиво, со множеством заверений в преданности они распрощались с Витри. Капитан согласился послать человека по указанному Пардальяном адресу в гостиницу, чтобы тот отвел туда Зефира — коня, счастливым владельцем которого стал Жеан.
Затем, ведя в поводу коня Роктая, Жеан с Пардальяном направились во дворец Кончини и явились туда как раз в тот момент, когда флорентиец с четверкой телохранителей спешивались во дворе.
— Право слово, как раз вовремя! — усмехнулся юноша.
Пардальян остался в стороне, чтобы в случае чего вмешаться. Жеан же неспешно и беззаботно пошел к Кончини и его людям.
Те так и окаменели, увидев его, а когда он посмел приблизиться — побледнели от ярости. С глухими ругательствами и угрозами они уставились на Жеана, готовые в любую секунду выхватить шпаги. Особенно взбесился Роктай: он увидал свою лошадь и был уверен, что Жеан не собирается возвращать ее.
Кончини, грозно взглянув на приспешников, негромко приказал:
— Всем стоять на месте и молчать, черт побери!
Они повиновались и застыли как вкопанные. Только в глазах у них горела ненависть.
Жеан был удивлен, хотя виду и не подал — он ожидал, что его встретят со шпагой в руке и готов был сам обнажить ее. Встреча, конечно, была нелюбезной, даже явно враждебной — но дракой пока не пахло. Жеан, по понятным причинам, не слишком-то полагался на вежливость Кончини… Он насторожился пуще прежнего.
Подойдя вплотную к флорентийцу и его клевретам, юноша размашистым жестом (Пардальян узнал этот жест и улыбнулся) снял шляпу.
Кончини был гениальный актер. Вполне владея собой — только чуть побледнев, — он так же учтиво обнажил голову и с достоинством ожидал слов Жеана.
Телохранители, вслед за хозяином, тоже сняли шляпы и застыли, словно в строю. Жеан ничего не
