— Изложите ваше дело, — сказал он.
— Не тратьте на меня запал. Я уверен, что у вас достаточно хорошая голова, и вы должны понять, что не можете ничего купить.
Бэллоу взял снимок, который Спинк положил рядом с ним на стол.
— Вырезанный отсюда кусочек является, без сомнения, главным козырем, — констатировал он.
Я извлек из другого конверта другую часть снимка и протянул ему. Он сложил обе части вместе.
— Заголовок в газете можно прочесть с помощью лупы, — заметил я.
— Прошу вас, принесите ее со стола.
Я нашел на письменном столе лупу и подал ему.
— Вы привыкли к обслуживанию, мистер Бэллоу, — проронил я.
— Я оплачиваю его.
Он посмотрел на снимок через лупу и вздохнул:
— Кажется, я понимаю, в чем здесь дело. Полиции следовало бы уделять больше внимания этим парням.
Бэллоу отложил лупу и стал холодно разглядывать меня.
— Этот парень — владелец ресторана «Танцоры», по фамилии Стилгрейв, а девушка — моя клиентка, — сказал Бэллоу. — Сколько вы хотите за все это, мистер Марлоу?
— За что?
— За снимки вместе с негативом.
— Десять грандов, — ответил я, наблюдая за ним.
Бэллоу добродушно улыбнулся.
— Этот снимок нуждается в некоторых объяснениях, не правда ли? — проговорил он. — Пока что я вижу на нем только двух человек, завтракающих в ресторане. Вряд ли это повредит репутации моей клиентки. А ведь вы пришли сюда с целью продать мне компрометирующий материал?
Я усмехнулся:
— Вы ничего не можете купить, мистер Бэллоу, у меня же остаются отпечаток и негатив с него. И, даже приобретя их, вы не будете уверены, что раз и навсегда отделались от меня.
— Странный разговор для шантажиста, — снисходительно заметил Бэллоу.
— Меня всегда удивляло, почему люди платят шантажистам. Ведь им не удается ничего купить, однако они платят, иногда по нескольку раз, а в результате остаются ни с чем.
— Страх перед настоящим всегда сильнее страха перед будущим, — ответил Бэллоу. — На этом построена вся кинодраматургия. Вы видите на экране кинозвезду, которой угрожает опасность, и переживаете за нее, хотя здравый смысл подсказывает вам, что это — актриса и ей ничего не угрожает. Если бы состояние напряженности и опасность не побеждали рассудка, то не получилось бы драмы.
— Вы совершенно правы, — согласился я, затягиваясь «Кэмелом».
Бэллоу прищурился.
— Если я уплачу вам значительную сумму, но не получу желаемого, то мне останется только приказать избить вас до потери сознания. А когда вы выйдете из больницы, можете подать на меня в суд, если у вас хватит сил.
— Это мне не впервой, — небрежно ответил я. — Я ведь частный детектив и понимаю, что вы имеете в виду. Но почему вы говорите это мне?
Бэллоу рассмеялся. У него был приятный непринужденный смех.
— Я ведь агент, сынок, и привык к тому, что у торговцев всегда остается кое-что в запасе. Но не будем говорить о десяти грандах. Она еще не получает их. Пока что она зарабатывает тысячу в неделю. Хотя должен признать, что она близка к большим деньгам.
— В таком случае эта штука остановит ее, — сказал я, указывая на снимок. — Не будет ни больших денег, ни плавательного бассейна с подсветом, ни платиновой норки, ни имени в неоновых огнях — ничего. Все развеется как дым.
Бэллоу презрительно ухмыльнулся.
— Если хотите, я покажу этот снимок в полицейском управлении, — предложил я.
Резко оборвав смех, он насторожился:
— Почему он должен их заинтересовать?
Я встал.
— Думаю, у нас с вами, мистер Бэллоу, не получится сделки. А поскольку вы человек занятой, не буду вам мешать.
Он приподнялся с кушетки и вытянулся во весь свой рост — 188 сантиметров. Это был неплохой экземпляр человеческой породы. Он подошел ко мне. В его карих глазах плясали золотые искорки.
— Покажи мне свои документы, сынок.
Он протянул руку ладонью вверх, и я положил в нее свой бумажник. Просмотрев фотокопию моей лицензии и несколько других документов, он вернул мне бумажник.
— Что произойдет, если вы предъявите этот снимок копам?
— Прежде всего, я свяжу его с тем делом, над которым они сейчас работают — с вчерашним происшествием в отеле «Ван Найз», — и с одной девушкой, которая не пожелала говорить со мной, почему мне и пришлось обратиться к вам.
— Она рассказала мне о вас вчера вечером, — вздохнул Бэллоу.
— Что же она поведала?
— Что частный детектив, некий Марлоу, пытался заставить ее нанять его на том основании, что ее видели в одном отеле поблизости от места, где было совершено убийство.
— А она не сказала, как близко находилась от места убийства? — спросил, я.
— Нет.
— Черта с два, нет.
Бэллоу отошел от меня. Подойдя к высокому цилиндру с тростями, стоявшему в углу, он взял одну из них и стал расхаживать взад и вперед по ковру, опираясь на нее.
Я закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
— Это можно увидеть только в Голливуде, — проворчал я.
Он повернулся ко мне:
— Простите, что?
— Чтобы абсолютно здоровый человек расхаживал по комнате с тросточкой в руке, — ответил я.
— Я заразился этой привычкой от одного продюсера из «МГМ». Очаровательный парень. Во всяком случае, его таким считают.
Бэллоу остановился и направил на меня конец трости.
— Мне совершенно ясно, что вы хотите использовать меня как лестницу, чтобы выкарабкаться из затруднительного положения.
— Это отчасти верно. Но мои неприятности — ничто по сравнению с теми, какие ожидают вашу клиентку, если вы не поможете мне.
Бэллоу постоял в раздумье, потом, отшвырнув трость, подошел к бару и налил что-то в пузатые бокалы. Один он принес мне, а с другим уселся на кушетку.
— Это арманьяк, — сказал он. — Зная меня, вы могли бы понять, насколько я вас ценю. Этот коньяк — большая редкость.
Подняв бокал, он вдохнул запах коньяка и сделал крошечный глоток. Я залпом выпил свою порцию. На вкус жидкость была похожа на хороший французский брэнди.
Бэллоу был шокирован.
— Боже, арманьяк не глотают залпом!
— А я пью так, — ответил я. — Простите. Ваша клиентка, должно быть, предупредила вас также, что мне нужно заткнуть рот?
Он кивнул.
— А она не посоветовала, как это сделать?
— У меня создалось впечатление, будто она не возражает против применения грубой силы. Поэтому я решил попробовать сочетание угрозы и подкупа. На этой улице находится организация,
