Они смотрят на нас: не дружелюбно, а беспокойно. Кроз представляет нас.
— Ты уверен, что они не заразные? — спрашивает первый мужчина, у которого распылитель.
— На сто процентов, — говорит Кроз. — Они все время были в изоляции.
Он смотрит на нас, ожидая подтверждения, и Тоби кивает.
— Они друзья Зеба, — добавляет Кроз. — Тоби и Рен.
Потом, уже нам, объясняет:
— Это — Беззумный Аддам.
— То, что от него осталось, — поправляет мужчина пониже ростом.
Он представляется: он сам — Нарвал, а остальные — Белоклювый Дятел, Дюгонь и Колибри. Женщины — Голубянка, Американская Лисица, Белая Осока и Майна. Обходится без рукопожатий — эти люди все еще не доверяют нам и нашим микробам.
— Беззумный Аддам, — говорит Тоби. — Приятно познакомиться. Я немного следила по Сети за вашей работой.
— А как вы попадали на сайт? — спрашивает Белоклювый Дятел. — В чат?
Он так смотрит на ее древний карабин, словно тот сделан из золота.
— Я была Рогатой Камышницей, — говорит Тоби.
Они переглядываются.
— Так это вы! — восклицает Голубянка. — Это вы Рогатая Камышница! Таинственная незнакомка!
Она смеется.
— Зеб нам так и не рассказал, кто вы. Мы думали, какая-нибудь знойная красотка из его бывших.
Тоби натянуто улыбается.
— Правда, он сказал, что вам можно доверять, — говорит Майна. — Настаивал на этом.
— Зеб? — произносит Тоби, словно сама с собой говорит.
Я знаю, она хочет спросить, жив ли он, но боится.
— С Беззумным Аддамом была веселуха, — говорит Нарвал. — Пока нас не поймали.
— Нас «мобилизовала», как они выражались, эта чертова «Омоложизнь», — говорит Белая Осока, самая молодая из женщин. — Коростель, черт бы его побрал.
Она смуглая, но говорит с британским акцентом, так что у нее получается «Коостель». Когда Тоби сказала им, что она на самом деле кто-то другой, они стали заметно дружелюбнее.
Я совсем запуталась. Я гляжу на Кроза, и он объясняет:
— Это то, что мы делали, биосопротивление. За что нас посадили в больбол. А это ученые, которых они схватили. Помнишь, я тебе рассказывал? В «Чешуйках»?
— А! — говорю я. — Но мне все еще не ясно. Почему «Омоложизнь» захватила этих ученых? Может, их похитили как ценные мозги, наподобие моего отца?
— У нас сегодня гости были, — говорит Белоклювый Дятел Крозу. — После того, как ты ушел за овцами. Два мужика с женщиной, пистолетом-распылителем и дохлым скунотом.
— Да неужели? — говорит Кроз. — Вот это номер!
— Сказали, что они из больбола, как будто мы их должны были зауважать, — говорит Дюгонь. — Предложили обмен: женщину на батареи для пистолета-распылителя и мясо париковцы. Женщину и скунота.
— Я знаю, это они сперли нашу фиолетовую париковцу, — говорит Кроз. — Тоби нашла ноги.
— Скунот! С какой стати нам меняться на скунота? — возмущается Белая Осока. — Мы не голодаем!
— Надо было их пристрелить, — говорит Дюгонь. — Но они все время прикрывались женщиной.
— Как она была одета? — спрашиваю я, но они не обращают внимания.
— Мы сказали, что меняться не будем, — говорит Белоклювый Дятел. — Женщину, конечно, жалко, но они очень уж хотели заполучить батареи, а это значит, что у них заряды на исходе. Так что мы с ними чуть позже разберемся.
— Это Аманда, — говорю я.
Они могли ее спасти. Хотя я их не виню: нельзя давать батареи для пистолета людям, которые тебя же и застрелят.
— Так что с Амандой? — спрашиваю я. — Ведь мы же должны пойти и спасти ее!
— Да… теперь надо собрать всех снова, раз потоп уже кончился, — соглашается Кроз. — Как мы всегда говорили.
Он меня поддерживает.
— Тогда мы сможем, ну ты знаешь, восстановить человеческий род, — говорю я. Я знаю, что это звучит глупо, но мне больше ничего не приходит в голову. — Аманда нам будет очень полезна — она все хорошо умеет делать.
Но они только печально улыбаются мне, словно знают, что это безнадежно.
Кроз берет меня за руку и уводит.
— Ты это серьезно? — спрашивает он. — Насчет человеческого рода?
Он улыбается.
— Тогда тебе придется рожать детей.
— Может быть, не прямо сейчас, — отвечаю я.
— Пойдем, — говорит он. — Я покажу тебе сад.
У них отдельная кухня во дворе, несколько портативных фиолет-биолетов в углу и солнечные батареи, которые они сейчас монтируют. Нужных частей полно в плебсвиллях, хотя приходится остерегаться падающих зданий.
За домом — огород, хотя они еще мало что успели посадить.
— На нас нападают свиньи, — говорит Кроз. — Они роют ходы под забором. Мы застрелили одну, так что, может быть, другие теперь поостерегутся. Зеб говорит, что это суперсвиньи — генная модификация с мозговой тканью человека.
— Зеб? — повторяю я. — Он жив?
У меня вдруг начинает кружиться голова. Все эти люди, восставшие из мертвых, — уму непостижимо.
— А то, — говорит Кроз. — Ты чего?
Он меня обнимает, чтобы я вдруг не упала.
72
Тоби. День святой Рейчел и всех Птиц
Рен и Крозье убрели за саманный домик. Ничего страшного, думает Тоби. Дело молодое. Она рассказывает Белоклювому Дятлу про третьего больболиста — Бланко. Белоклювый Дятел внимательно слушает.
— Чума? — спрашивает он.
Тоби объясняет про инфицированное пулевое ранение. Про Мак и Ангелов Смерти она ничего не говорит.
Пока они разговаривают, из-за угла выходит еще одна женщина.
— Здравствуй, Тоби, — говорит она.
Это Ребекка. Она стала старше, немного ссохлась, но это несомненно она. Во плоти. Она берет Тоби за плечи.
— Миленькая, ты совсем худая, — говорит она. — Ну ничего. У нас есть бекон. Мы тебя живо откормим.
Понятие бекона в данный момент не укладывается у Тоби в голове.
