геометрических фигур, а справа на груди Тинтиллиана была нашита аппликация с символическим изображением парящего сокола.
— Ики, — проворчал Тинтиллиан, доверительно взглянув на Даскина. — Маленький человечек с маленькими мозгами. Наверняка твой брат рассказывал тебе о нем. Ики решил, что дурно пользоваться планёрами. Он считал, что это унижает птиц. Но ведь у птиц мы этому и научились! Ох уж этот Ики! — Голос Тинтиллиана дрогнул.
— Надеюсь, в Верхнем Гейбле все спокойно? — поинтересовался Картер.
— Так до вас доходили слухи? — спросил Тинтиллиан, и в его глазах мелькнул испуг. — Вы поэтому пришли?
— Нет, мы просто идём дальше. Есть повод для тревоги? Тинтиллиан растерялся:
— Дела у нас… неважные. Таинственные происшествия, ужасные события. И главное… птицы! — Он, похоже, готов расплакаться о горя. — Вы пришли, и вы должны сами все увидеть. Я ничего не сказал вашему юному брату, потому что обещал предоставить возможность доктору Вандермасту, нашему магистру орнитологии, изучить сложившуюся ситуацию до того, как поднимется паника. Я сказал ему, что мы должны связаться с Внутренними Покоями, но ведь вы знаете, как трудно иметь дело с орнитологами! И все же очень рад, что вы прибыли, что бы там ни говорил доктор Вандермаст.
— Безусловно, я хочу посмотреть, что у вас происходит, — сказал Картер. — Однако, думаю, Даскин сказал вам о том, что мы торопимся и желаем пройти незамеченными?
— Обещаю вам полную анонимность. Стражники на границе будут отосланы со своих постов, и мы проследуем в Миссию Яичной Скорлупы — наверх, до самых Гнездовий.
— Так далеко! — воскликнул Картер. — А я надеялся пройти по Хеджинг-Лейн, затем спуститься в Голубиный переход, а оттуда — в Муммут Кетровиан. Нам надо идти как можно более скрытно.
— А наши беды тоже велики, Хозяин Андерсон, — упрямо проговорил Тинтиллиан. — Верхний Гейбл, как вам известно, привык справляться со своими трудностями самостоятельно. Однако у нас появилась неразрешимая загадка, и вы обязаны осмотреть Гнездовья. Сопровождающих вас лиц я надёжно спрячу в Срединном Убежище, и наверх поднимемся только мы с вами. Вас не так хорошо знают в лицо в Верхнем Гейбле, как в Наллевуате и в Вете, поэтому, если вы спрячете свой плащ и меч, вас никто не признает. Как бы то ни было, вряд ли кто сегодня пойдёт к Гнездовьям.
Картер мысленно вздохнул. Тинтиллиан был чудак, и к тому же чудак упрямый. В принципе такими же были почти все обитатели Верхнего Гейбла. Эту страну основали философы и учёные, и порой их энциклопедические познания выходили за рамки рационального мышления.
Позаботившись о том, чтобы стражники на границе покинули свои посты, Тинтиллиан увёл отряд с чердака в помпезные покои со стенами, отделанными охристым доломитом, и полом, мощённым золотистыми плитками. Оттуда они прошли в просторную комнату со стенами из темно-синего мрамора и высоким куполом, выкрашенным в небесно-голубой цвет. В центре купола красовалось изображение парящей совы. От него вниз спускались тонкие темно-синие полосы, напоминавшие струи дождя, а между ними порхали нарисованные синие птицы и бабочки. Ниже купола виднелись фрески с изображением тысяч всевозможных птиц среди листвы. Вверх уводила тончайшей работы лестница из синего мрамора. Чем выше, тем труднее было разглядеть её ступени и поручни. Путники застыли в восхищении.
— Как красиво, — наконец вырвалось у Даскина. Никто не стал с ним спорить.
— Лестница изготовлена почти без строительного раствора, — сообщил Великий Сокол. — Высекал её мастер Игин по приказу короля Фега более тысячи лет назад.
— Стало быть, ступать по ней надо осторожно? — спросил Нункасл.
Тинтиллиан с укором взглянул на него.
— Она столь же прочна, как в тот день, когда была построена.
— А я потому и спросил, — еле слышно шепнул Хозяину Нункасл.
К тому времени, как отряд одолел половину лестницы, у всех разболелись ноги. Тинтиллиан провёл гостей в элегантно обставленную комнату, где синие стены были увешаны огромными картинами, изображавшими головы птиц.
— Солдаты переночуют здесь, — сказал Великий Сокол. — За Хозяином я вернусь тотчас.
Как только за Тинтиллианом закрылась обитая золотом дверь, Грегори спросил у Даскина:
— Презабавная страна, верно, юноша? Даскин покраснел и покачал головой.
— Два часа я проторчал у него в приёмной, пытаясь втолковать его секретарю, как мне важно поговорить с ним, а секретарь мне все твердил, как он жутко занят. Я ведь представился гонцом, вот меня и мурыжили так долго — как же, снизойдут они до простого курьера! Потом, когда я наконец был впущен в кабинет и ухитрился вбить Тинтиллиану в голову, что я — брат Хозяина, мне пришлось долго и нудно убеждать его в том, что ты, Картер, действительно здесь, на пороге, можно сказать, Верхнего Гейбла. Не сказал бы, что ему так уж хотелось в это поверить. Какие бы у них тут ни творились беды, напуган он не на шутку. Целый час мы с ним разговаривали ни о чем, и я до сих пор не понимаю, что он хотел сказать.
— Просто он жутко высокого мнения о себе, — с усмешкой отозвался Картер. — В своё время, закончив переговоры с Ики, я был по горло сыт Верхним Гейблом. Группировка, возглавляемая этим Ики, решила, что планёры, которыми народ тут пользуется уже лет двести, каким-то образом повреждают птичьи гнёзда. Конфликт был просто кошмарный.
— Они помешаны на своих птицах, — заключил Нункасл.
— Отношение к птицам у них почти религиозное, — подтвердил Картер. — По крайней мере это можно назвать государственным суеверием. Орнитология — самая уважаемая наука в Верхнем Гейбле, а сова — их национальный символ. Но только не думайте, что они действительно окончательно свихнулись: стоит полюбоваться на то, как в летние дни их планёры парят, слетая с самых высоких башен, как люди летают по небу, словно птицы. Кроме того, они большие мастера в изготовлении воздушных шаров. Здесь много учёных, авторов сотен полезнейших изобретений. И ещё в Верхнем Гейбле огромная библиотека.
Тут вернулся Тинтиллиан.
— Вы готовы, лорд Андерсон?
Картер отдал Нункаслу меч и плащ.
— Быть может, ты хочешь пойти с нами, Даскин? — спросил он.
— А не могли бы и мы с мистером Макмертри тоже пойти? — попросил Крейн. — Я никогда не бывал на башнях.
— Предстоит долгий подъем, — предупредил его Тинтиллиан.
— Я ещё хоть куда, не смотрите на мои седины, — заверил его Крейн.
— Годы только закалили нас, — добавил Макмертри.
Они поднимались по лестнице, пока не добрались до двери почти у самого конца ступенек. Картер не очень боялся высоты, но взглянув на синий кружок пола внизу, невольно ухватился за поручень балкона.
— Архитектурное чудо, — с нескрываемым восторгом заявил Крейн.
— Создание гения зодчества, — согласился Макмертри. Он. как и его напарник, просто сиял от восхищения. — Но как только создатели этой лестницы могли верить, что она выстоит…
— Тысячу лет? — подсказал Крейн.
— Если она вообще устояла, то совершенно все равно — один день или тысячу лет, — откликнулся Макмертри.
— Именно так, — кивнул Крейн. — Все равно. Жду не дождусь, когда увижу Гнездовья. Я так много слышал о них. Все мечтал увидеть их своими глазами…
— Но в прошлый раз нас время поджимало, — объяснил Макмертри. — Мы опаздывали на целую неделю.
— Вряд ли сегодня Гнездовья вызовут у вас восторг, — вздохнул Тинтиллиан, когда вывел всю компанию в громадный прямоугольный зал, окна которого выходили на ещё более грандиозную по размерам квадратную площадку. Метель билась в стекла, солнце затянули снеговые тучи. В одном углу зала стояли лабораторные столы, уставленные ретортами, перегонными кубами и пробирками, в прорези в потолке уходили трубы телескопов различных размеров и формы. У окон располагались громадные скворечники. Их летки были надёжно закрыты от зимнего холодного ветра. В зале было удивительно тепло, но вот голоса птиц звучали как-то странно — сипло и пискляво, словно кто-то водил железом по стеклу. Никакого
