— Динамит? Но зачем?
— Мы обсудили твое предложение, — сказала она. — И решили, что идея неплохая. Мы хотим взорвать Мост Мира — в знак протеста. Это самое правильное, из-за названия.
— Погодите-ка, — перебила я. — Вы же можете кого-нибудь покалечить…
— Марлена предлагает сделать это ночью, — поспешно вмешался Дон. — Нам все равно не взорвать его весь, так что это будет скорее символ. Жест, как ты и сказала.
Они просили меня спрятать динамит. И даже придумали, как это сделать. Я должна была купить подержанный автомобиль, указав вымышленное имя и адрес квартиры одного из новых возрожденцев, который все равно собирался уехать на пару месяцев. А потом положить динамит в багажник и каждый день переставлять машину с одной улицы или стоянки на другую.
— Даже подержанная машина стоит денег, — резонно заметила я.
— Послушай, это ведь твоя идея, — сказала Марлена. — Поэтому ты нам как минимум должна помочь. А машину можно купить совсем недорогую, сотни за две.
— Но почему именно я?
— Тебя никто не заподозрит, — ответила Марлена. — Ты не похожа на террористку.
— И сколько же мне этим заниматься? — спроси-
лая.
— Пока мы не выработаем окончательный план. Тогда мы заберем у тебя машину.
— Ладно, хорошо, — согласилась я. — Где ваш динамит?
— Вот, — сказал Дон и протянул мне картонную коробку.
Я вовсе не собиралась проделывать все то, что они придумали, и на следующий же день села в такси, отвезла динамит к Королевскому Дикобразу и спрятала у него в подвале, где и так было полно всяких корзин и коробок. Я сказала, что это свадебный подарок, невероятно уродливая статуэтка, которая мне просто опротивел а дома.
— Но мне бы не хотелось, чтобы ты это открывал, — добавила я. — Из сентиментальных соображений.
26
Королевский Дикобраз не признавал относительно правдоподобного. Этим, в частности, он мне и нравился: относительное его не устраивало, он верил только в разрушительный абсолют.
— Где ты взяла динамит? — спросил Королевский Дикобраз. Мы лежали на матрасе; серьезные разговоры он всегда оставлял на потом.
— Я ведь просила не открывать коробку, — возмутилась я.
— Да брось, ты же знала, что я открою. Тебе прекрасно известно, что я обожаю уродливые статуэтки. Где ты его раздобыла?
— Это не мой, — сказала я. — Это одних знакомых.
— Никогда не видел, как он взрывается, — задумчиво проговорил Королевский Дикобраз. — Но я обожаю День королевы Виктории, это мой любимый праздник. И еще Хэллоуин.
— Если тебе хочется что-нибудь взорвать, — сказала я, — то даже не думай. Если они узнают, что динамит пропал, у меня будут серьезные неприятности.
— Но мы, — отозвался он, — можем потом достать новый динамит.
— Нет, — отрезала я, сразу вспомнив, как он чуть не убил нас обоих током. Один из его друзей, тоже конкреативный художник, сказал, что если взять елочную гирлянду, включить в сеть, вывинтить лампочку и в момент эякуляции сунуть палец в патрон, то оба партнера испытают самый фантастический оргазм в жизни. В рецепте друга, правда, упоминалась еще пара-тройка косячков, но от травки Королевский Дикобраз давно отказался. «Ребячество, — заявлял он. — Разве Фреду Астеру нужна наркота?» Он много дней подряд уговаривал меня испытать этот способ — «арт-не-факт», как он выражался; «не» означало элемент случайности — и даже купил на барахолке какую-то немыслимо старую гирлянду.
— Что за бредовая мысль, я же не тостер, — сказала я. Тогда он спрятал гирлянду под матрасом и незадолго до моего очередного визита включил ее в розетку, чтобы в решительный момент тайком от меня сунуть палец на место лампочки. Но не успели мы начать, как из-под матраса повалил дым. И теперь я опасалась, что с динамитом будет нечто похожее.
Как обычно, чем сильнее я возражала, тем больше загорался Королевский Дикобраз. Он вскочил, начал расхаживать по комнате и даже нахлобучил на голову меховую ушанку, как у полицейских, — свое недавнее приобретение.
— Ну давай попробуем, — умолял он, — это же так здорово! Не будем его никуда подкладывать, просто взорвем где-нибудь ночью и посмотрим, что выйдет! Бог мой, это же фантастика! Устроим такой, знаешь,
— Легко, — заверила я. — Терпеть не могу бессмысленного грохота.
— В таком случае ты связалась не с тем мужчиной, — сказал он и начал лизать мое ухо.
— Чак, будь благоразумен.
— Благоразумен, — проворчал Королевский Дикобраз. — Будь я благоразумен, ты бы меня не любила. Пускай другие будут благоразумны. — Он снял ушанку и швырнул ее через всю комнату. — И не называй меня Чак. (Не так давно я узнала, что его настоящее имя Чак Брюер и он работает на полставки рекламным художником и специализируется по макетам и дизайну. В этом он признался под огромным секретом, будто в чем-то глубоко постыдном.)
Пять дней спустя мы шли по Хай-парку, отыскивая подходящее место. Была середина марта, одиннадцать часов вечера; на прудах все еще стоял лед, а под деревьями лежал снег; весна запаздывала. Королевский Дикобраз был в одной из своих шуб и шапке с опущенными ушами. Под шубой в картонной коробке он нес динамит с запалом и взрывателем. Королевский Дикобраз утверждал, что разузнал, как все делается. Я в это не верила, как не верила и в его мирные намерения.
— Учти, если ты собираешься взрывать людей, я против, — предупредила я.
— Я же сказал, что не собираюсь.
— Животных тоже. И дома, и деревья.
— Ты так ничего и не поняла, — нетерпеливо отмахнулся он. — Смысл не в том, чтобы взорвать
— Не верю в искусство ради искусства, — сказала я.
— Тогда незачем было со мной идти, — ловко вывернулся он, но мне все равно казалось, что без меня Королевский Дикобраз может не сдержать обещание и взорвать что-то важное, вроде водохранилища или мемориала Гзовски у озера, о котором он походя упомянул.
Осмотрев несколько мест, Королевский Дикобраз остановился на открытой поляне у небольшого пруда, в стороне от дороги. Рядом вроде бы не было никаких построек, так что я одобрила выбор и, дрожа от страха, спряталась за ближайшими кустами. Королевский Дикобраз принялся возиться с динамитом, привинчивать взрыватель и разматывать шнур,
— А мы достаточно далеко отошли? — спросила я.
— Конечно, — заверил он. Однако заряд взорвался с весьма внушительным «БУМ-М-М!», и на нас посыпались земля и камешки.
— Ха! — вскричал Королевский Дикобраз. — Ты видела? Видела?
Я ничего не видела, поскольку не только зажмурилась, но и спрятала лицо в варежках.
— Здорово, — сказала я с деланым восторгом.
— «Здорово», — передразнил он. — И это все, что ты можешь сказать? Это
— Надо скорее уходить, — забормотала я. — Взрыв могли услышать, сейчас прибежит полиция, здесь
