незначительными и бессмысленными, они хотя бы будут ее собственными. — Я собираюсь погулять. Если кто-нибудь спросит, где я, скажи им, что я пошла на Край, — Она хотела это сделать с того самого момента, как приехала вчера.
— На Край? Где это?
— На другом конце озера. Хочешь со мной?
Он колебался всего секунду.
— Конечно. Почему нет? Я только уберу лестницу. Я быстро — две секунды. Найти Холли?
— Прекрасная мысль. — Эми смотрела, как он подхватил лестницу, положил ее на плечо и понес к гаражу. Потом она передумала: — Честно говоря, это не очень-то хорошая мысль. Пока мы ее ищем, мы наткнемся на всех остальных, все захотят пойти, но им надо будет взять свитеры, дети попросятся в туалет, а кому-то нужно будет сначала закончить одно маленькое дело, и тогда кто-то еще тоже вспомнит о каком- нибудь деле, и пока все соберутся — стемнеет, и мы не сможем пойти.
Джек вышел из гаража, отряхивая руки:
— Я люблю свою сестру, но не до такой степени.
Он взял лежавшую на крыльце «ночлежки» шерстяную рубашку, коричневую с золотистым оттенком, и они пошли к подъездной дорожке. Джек в последний раз бросил оценивающий взгляд на дерево, нависшее над «ночлежкой».
— Красивая вещь. Она должна тебе идти, — заметила Эми.
Он нацепил рубашку на палец и перебросил через плечо. Услышав слова Эми, повернул голову и посмотрел на рубашку, будто первый раз ее видел.
— Цвет, — продолжала Эми. — Он должен быть тебе к лицу.
Он покачал головой — для него это было китайской грамотой.
— Тебе виднее. Ее подарила мне Холли.
В конце дорожки они повернули направо, удаляясь от их участка и поворота на главную дорогу. Он шагал легко, расправив плечи, с непринужденной осанкой человека, привычного к физической работе.
Эми с детства окружали мужчины-фигуристы. Они были стройными, часто довольно невысокими. Ее отец и брат, хоть и высокие, тоже были стройными и изящными. Но Джек был скроен солидно и с размахом: широкие плечи, большие руки и крепкая грудная клетка.
Прошлой ночью Холли ей все про него рассказала — о различных его деловых предприятиях, разных романах. Говоря о романах, Холли назвала его «спасателем». Он заводил отношения с женщинами, в судьбе которых происходили важные перемены — они возвращались в школу или начинали свое дело. Джек оказывал им большую практическую поддержку — от чистки водостоков до советов в отношении клиентов. Как только женщина устраивалась в жизни, они с Джеком, по словам Холли, благополучно теряли друг к другу всякий интерес.
Эми подумала, что слово «спасатель» было чересчур сильным. Она достаточно работала с организациями, занимающимися душевным здоровьем, чтобы знать, что настоящие спасатели влюбляются в людей, которые претерпевают жизненные потрясения, — от тех, кто применяет умеренные дозы наркотиков, до тех, кто уже совсем с собой не справляется. Не похоже было, чтобы Джек спасал этих женщин, он просто протягивал им руку помощи. А это большая разница. Может, профессионалы в области душевного здоровья сказали бы, что он избегает интимных отношений, но у какой женщины, начинающей собственное дело, есть время для насыщенной эмоциональной жизни?
Разумеется, Эми сделала вид, что ничего об этом не знает.
— Холли сказала, что ты только что продал свой бизнес. Ты знаешь, что будешь делать дальше?
— Мне кажется, было бы здорово научиться водить вертолет.
— Вертолет? — Сама Эми находила вертолеты шумными и неудобными, но те, кто на них летал, похоже, всегда их любили. — Тебе это зачем-то нужно? Или просто кажется, что это здорово?
— Просто кажется, что это здорово. Но если мое прошлое чего-то стоит, то я найду способ, как превратить это в бизнес, буду заниматься им лет пять, а потом снова захочу перемен и продам кому- нибудь.
Судя по всему, он уже проделывал это дважды. Эми привыкла к своему отцу, у которого была только одна профессия, и к фигуристам — большинству из них нужна была вторая профессия, но это редко получалось.
— И ты считаешь такое положение для себя в порядке вещей?
— Я считаю, что это неизбежно, поэтому пусть оно будет в порядке вещей.
Вероятно, такой подход достаточно разумен.
— И ты не хочешь как-то это изменить? — спросила она.
— Видимо, нет.
Они прошли минуту или две. Затем он заговорил:
— Почему твой брат обрезал волосы?
— Йен? — Эми моргнула. Странный вопрос! У Йена всегда были длинные волосы, он собирал их в хвост, но где-то между мамиными похоронами и прошедшим Рождеством их обрезал. — Не представляю… Может, из сочувствия ко мне? Может, он знает, как я хочу длинные волосы, поэтому и обрезал свои, чтобы мне было не так грустно.
Это, разумеется, было в высшей степени маловероятно. За всю свою жизнь Йен ни на секунду не задумался о ее волосах. Если бы его попросили, закрыв глаза, сказать, какого они цвета, он, вероятно, не смог бы.
— А почему ты не можешь носить длинные волосы? — спросил Джек. — Из-за фигурного катания?
— Нет. Я могла бы закалывать их или использовать лак. Просто я жутко выгляжу с длинными волосами.
— Да? — Он, прищурившись, посмотрел на Эми, словно пытаясь представить ее себе с длинными волосами. — В это трудно поверить… но я ничего в этом не понимаю.
Тут Эми была с ним согласна: любой, кто с его цветом волос ходил в синем, ничего в этом не понимал. Она надеялась, что все его знакомые дамы с кризисным периодом в жизни разбирались в подобных вещах.
Дорожка шла вдоль озера не вкруговую. Дальняя треть берега была топкой и заросла камышом, там не было плотной почвы, чтобы проложить дорогу. Поэтому, не доходя до конца дорожки, Эми свернула от озера на старую просеку. Тяжелые грузовые машины оставили в лесу две песчаные колеи, но теперь, когда грузовики больше не ездили, колеи стали зарастать травой. Просека тянулась под углом к линии берега, и немного спустя они свернули на еще более заросшую дорогу.
Когда Эми в последний раз здесь гуляла, все было просто. Одна старая просека брала свой путь от озера, а другая дорога вела назад к озеру. Но теперь просеки пересекались дорогами для мотосаней и другими дорожками. Она мгновение помедлила.
Джек это заметил:
— Мы заблудились?
— Не знаю. Мне казалось, я помню дорогу, но это потому, что она была только одна.
— Мы сошли с дороги под углом примерно в тридцать градусов, потом сделали довольно крутой поворот, может, градусов восемьдесят или около того, а теперь мы снова возвращаемся к озеру. Я думаю, что оно приблизительно ярдах в ста отсюда.
Она пришла в восхищение.
— Ты хорошо ориентируешься!
Он кивнул:
— Но у меня нет чувства расстояния, какое было у моею отца. Он точно сказал бы, сколько ярдов.
— Мне все равно, какое расстояние, если мы идем в нужном направлении. — Тут она увидела табличку «Не нарушать владения». — О, мы в нужном месте!
— Потому что нарушаем владения? — спросил он, когда они миновали знак. — Так мы узнали, что мы в нужном месте? Я думал, что я один изрекаю подобные высказывания.
Эми взглянула на пего, но не ответила… потому что она ничего не нарушила.
Минуту спустя они снова свернули и оказались перед запертыми на цепь воротами, на которых висела еще одна табличка «Не нарушать владения». Но ворота не были прикреплены к забору. Их поставили, чтобы
