Орикс и Коростель

обратимый эффект, хотя и не у отдельно взятых людей; корректируется состав таблетки, если население какого-то района становится слишком малочисленным.

— Значит, вы стерилизуете людей без их ведома под предлогом того, что они смогут устраивать круглосуточные оргии?

— Ну, грубо говоря, да, — сказал Коростель.

Такая таблетка, объяснил он, даст массу преимуществ не только отдельным индивидам — хотя, разумеется, она должна понравиться потребителю, чтобы занять свое место на рынке, — но и обществу в целом; не только обществу — всей планете. Инвесторы очень заинтересованы, это будет глобальный проект. Одни плюсы. Никаких минусов. Что очень радует его, Коростеля.

— А я и не знал, что ты такой альтруист, — сказал Джимми. С каких это пор Коростель записался в заводилы человечества?

— Это не совсем альтруизм, — сказал Коростель. — Скорее «пан или пропал». Я видел секретные демографические отчеты КорпБезКорпа. У нашего вида огромные проблемы, еще хуже, чем все говорят. Эту статистику боятся публиковать, потому что люди могут впасть в отчаяние, но поверь мне, время на исходе, и место тоже. Спрос на ресурсы в приграничных геополитических районах в десятки раз превышает предложение, острый дефицит ресурсов, и скоро, поверь мне, очень скоро, наши потребности намного превысят наши возможности, и так будет везде. С таблетками «НегаПлюс» у человечества есть шанс остаться паном.

— И как ты это вычислил? — Может, Джимми не стоило пить. В голове у него все путалось.

— Меньше людей — больше места.

— А что, если оставшиеся будут жадные и неэкономные? — сказал Джимми. — Вероятность не исключена.

— Не будут, — сказал Коростель.

— А у тебя уже есть такая штука? — спросил Джимми. Он начал врубаться в возможности. Бесконечный высококлассный секс, никаких последствий. Если вдуматься, его либидо требуется подкрепить. — А волосы обратно вырастут? — Он чуть не спросил: А где мне достать эту таблетку, но вовремя сдержался.

Это изящная концепция, сказал Коростель, но она еще требует доработки. Им пока не удалось сделать так, чтобы таблетки действовали безупречно, сейчас проект на стадии тестирования. Несколько подопытных буквально затрахались до смерти, несколько начали убивать старушек и домашних животных, у нескольких несчастных развился приапизм или лопнул член. На первых порах механизм защиты от заболеваний не работал, это привело к потрясающим последствиям. У одной подопытной весь эпидермис превратился в одну большую генитальную бородавку, ужас что такое, но им удалось привести ее в норму лазерами и эксфолиацией — на время, во всяком случае. Если вкратце, были ошибки, была работа в неверных направлениях, но они уже почти вплотную подошли к удовлетворительному результату.

Стоит ли говорить, продолжал Коростель, что средство будет весьма прибыльным. Таблетка необходима каждому, в любой стране мира, в любом обществе. Разумеется, многие религии это не одобрят — их система ценностей базируется на несчастьях, награде за праведность, которую получишь не пойми когда, и сексуальном воздержании. Но долго они не продержатся. Волна человеческих желаний — желания иметь как можно больше самого лучшего — их просто снесет. Эти желания будут контролировать все, управлять всеми событиями, как при любом глобальном перевороте в истории человечества.

Джимми сказал, что все это очень интересно. Конечно, если все недостатки будут исправлены. И название хорошее — «НегаПлюс». Ему нравится. Правда, ему расхотелось пробовать таблетки самому — у него и так полно проблем, не хватало еще, чтобы пенис лопнул.

— А где вы людей брали? — спросил он. — Для клинических экспериментов.

Коростель ухмыльнулся.

— В странах третьего мира. Заплатишь им пару долларов, и все, они даже не знают, что за таблетки им дают. Еще, конечно, секс-клиники — они только рады помочь. Бордели. Тюрьмы. И отчаявшиеся люди, как обычно.

— А я к какой категории отношусь?

— А ты будешь заниматься рекламной кампанией, — сказал Коростель.

Беззумный Аддам

После обеда они отправились в «Парадиск».

Комплекс находился на отшибе Компаунда, справа. Отдельный парк, плантация тропических гибридов, которые контролировали парковый микроклимат, и посреди них огромным бельмом возвышался купол. Вокруг — системы безопасности, очень надежные, сказал Коростель, на территорию не допускались даже охранники. «Парадиск» был Коростелевой идеей, и, согласившись над ней работать, он поставил условие: он не желает, чтобы вооруженные профаны совали свой нос туда, где ровным счетом ничего не понимают.

Пропуск Коростеля, ясное дело, распространялся и на Джимми. Они на электрокаре миновали первые ворота и поехали по дорожке меж деревьев. Дальше еще один контрольно-пропускной пункт с охранниками — форма «Парадиска», объяснил Коростель, не КорпБезКорпа, — которые вроде как возникли из кустов. Снова деревья. Изогнутая стена купола. Может, она и выглядит хрупкой, сказал Коростель, но сделана из нового сплава на основе адгезива, позаимствованного у мидий, силикона и древовидных образований, отсюда высокая сопротивляемость. Чтобы разрезать эту стену, понадобятся весьма передовые инструменты: стена адаптируется к давлению и автоматически заделывает бреши. Более того, она способна дышать и фильтровать воздух, как яичная скорлупа, но для этой функции нужна солнечная энергия.

Они подъехали к охраннику, и их провели через внешнюю дверь — та закрылась за ними с легким шелестом — ффыф-ф.

— Почему такой звук? — нервно спросил Джимми.

— Это воздушный шлюз, — ответил Коростель. — Как на космических кораблях.

— Зачем?

— На случай, если здание придется заблокировать, — сказал Коростель. — Враждебные биоформы, токсические атаки, фанатики. Обычный набор.

Джимми было неуютно. Коростель так и не рассказал ему, что тут на самом деле происходит, — только в общих чертах. «Погоди, увидишь» — вот и все, чего Джимми добился.

Пройдя через внутреннюю дверь, они оказались в более знакомой обстановке. Холлы, двери, персонал с лаптопами, персонал перед мониторами, все то же самое, что и в «Фермах ОрганИнк», в «Здравайзере» или в Уотсон-Крике, разве что здесь все поновее. Но железки — лишь оболочка, сказал Коростель; в исследовательском центре главное — мозги.

— Это лучшие специалисты, — сказал он, кивая налево и направо. В ответ на его слова — почтительные улыбки и — непритворный — трепет. Джимми так и не понял, какова должность Коростеля, но, как бы она ни называлась (Коростель не уточнял), он был главным муравьем в этом муравейнике.

У каждого работника имелась табличка с именем — одно или два слова. ЧЕРНЫЙ НОСОРОГ. БЕЛАЯ ОСОКА. БЕЛОКЛЮВЫЙ ДЯТЕЛ. ПОЛЯРНЫЙ МЕДВЕДЬ. ИНДИЙСКИЙ ТИГР. ГОЛУБЯНКА. СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИЙ КОРСАК.

— Имена, — сказал он Коростелю. — Они же из «Архаитона»!

— Не просто имена, — сказал Коростель. — Эти люди и есть «Архаитон». Все Гроссмейстеры. Перед тобою проект Беззумный Аддам, самая верхушка.

— Да ладно! Как они тут оказались? — спросил Джимми.

— Это гении гибридизации, — сказал Коростель. — Они это все придумали: микробов, поедающих асфальт, эпидемию неонового лишая на западном побережье, пухлокуриных ос и так далее.

— Неоновый лишай? Я о таком даже не слышал, — сказал Джимми. Забавно. — А как ты их выследил?