момент простая секретарша. У нас слишком разный образ жизни, разное окружение и разные проблемы.
— Вы что же, вообще не собираетесь общаться с мужчиной? Хотите добровольно заточить себя в монастырь? Лишить себя самых элементарных житейских радостей? Вы так прекрасны, Кристина, что это будет настоящим преступлением по отношению ко всей мужской половине человечества. И особенно ко мне. — Он картинно выгнул брови, изображая полное недоумение и даже гнев. — Это святотатство.
Рядом с ней он чувствовал радостное возбуждение. Наверное, это был охотничий инстинкт. Воздействовало присутствие женщины, которая должна стать его добычей. И еще он отчетливо чувствовал ее интерес к себе и никак не мог понять, почему она скрывает свое естественное влечение. Почему искусственно подавляет в себе нормальные женские чувства? Почему придает себе нарочито скромный, чуть ли не монашеский вид? Зачем эти темные краски? Насколько лучше она бы смотрелась сейчас, ну, например, в чем-нибудь белом, кружевном и полупрозрачном.
Он даже на секунду мечтательно зажмурился, представив себе Кристину в белом кружевном белье, полураздетую. Или, наоборот, одетую с ног до головы. В коротенькой белой кожаной курточке, красном топике и мини-юбке из такой же белоснежной кожи, изящно обрисовывающей ее округлые бедра и подчеркивающей длину стройных ножек, оплетенных ниже колен ремешками белых греческих сандалий. Под ее медовые волосы и зеленые глаза весьма пошло бы также длинное золотистое платье с разрезом до бедра, изумрудное ожерелье на лебединой шейке. И бриллиантовая диадема с вкраплениями изумрудов в волосах. Конечно, он мог бы позволить себе сделать ей такой подарок, но ведь не примет. Жаль, конечно. Жаль. С такой изысканной дамой не стыдно было бы появиться в любом светском обществе.
А эти длинные шелковистые волосы, гладко зачесанные назад и стянутые тугим узлом, лучше всего, конечно, распустить самому, использовав свои нескромные пальцы...
Было бы неплохо проделать это прямо сейчас, не откладывая. Перед этим смести одним махом, со стола, к черту, на пол все эти папки, освободив пространство для ее упоительного тела, для красивого, горячего секса. Он бы сам снял с нее все эти милые, но лишние сейчас тряпочки, одну за другой, не спеша, покрывая поцелуями освободившиеся участки шелковисто-гладкой кожи. Особенно вот эти спелые груди, томящиеся под оковами. Одну за другой, по очереди, облизывая кончиком языка и всасывая бутончики ее сосков, чувствуя, как они твердеют и разбухают в его губах. Ощущая, как электризуется и возбуждается ее тело, откидываясь в нетерпении назад. Потом бы он провел ладонями по внутренней стороне ее бедер, скатывая вверх неподатливую юбку и подбираясь к самому сокровенному, к нежной плоти, уже раскрывшейся у входа, уже влажной и жаждущей его.
Черт, он бы не стал мучить ее ожиданиями. Не стал бы ждать, когда с ее розовых, чувственных губ сорвется просящее «Я хочу тебя, Роберт!». Потому что к тому времени он бы уже сам изнемогал от нетерпения. Даже сейчас, от одной мысли о такой возможности, его орган уже наливался силой, мешая ходить и думать о чем-то другом. У нее просто потрясающая сексуальная энергетика, заряжающая его даже на расстоянии. А что будет, когда они сольются, смешивая свои биотоки и свои эротические ароматы, утоляя свою сексуальную жажду? Это будет настоящее извержение вулкана, поток раскаленной лавы, сжигающий все на своем пути.
Да, рядом с ней трудно, практически невозможно оставаться деловитым и спокойным. С ней можно работать только в разных помещениях. Да еще имея в запасе поблизости огромную ванну с холодной водой и дрейфующим по ней мини-айсбергом, для снятия напряжения и избытка фантазий. Рядом с ней не нужна никакая предварительная подготовка, никаких сексуальных прелюдий, никаких воздействий на эрогенные зоны. Достаточно прикоснуться к ней...
Поневоле задумаешься над этой небывалой реакцией. Что с ним происходит? Почему? Какая-то болезненная экзальтация. Можно это считать предвкушением гурмана при виде лакомого блюда? Или это нечто большее? Понимание того, что судьба наконец-то смилостивилась над ним и послала ему ту самую вторую половину из Книги судеб, чтобы создать единое, гармоничное целое? Такую женщину ни за что нельзя отпускать, это редкий дар и редкое совпадение, что они встретились, и у него всего несколько дней, чтобы принять какое-то долгосрочное решение. Но он просто обязан обладать ею, иначе не успокоится весь остаток жизни. И будет казнить себя за проявленную нерешительность.
Объект его мечтаний и вожделений стоял напротив, с изумленными глазами и полуоткрытым ртом. Неужели он нечаянно озвучил свои мысли? Нет, видимо, ее поразило выражение его глаз, которое, надо полагать, полностью соответствовало его состоянию.
— Кристина, судя по вашему поведению, какой-то мужчина вас сильно обидел. Может быть, это был неудачный брак? И ваша мама смотрит так настороженно, словно хочет вас оградить от повторения ошибки. Уверяю вас, не все мужчины негодяи, которые только и думают о том, чтобы затащить вас в постель, а потом бросить. Если кто-то посмел с вами так обойтись, то он просто слепец и полный осел. Вы достойны гораздо большего и лучшего. Лучшего из всего, что существует в этом мире.
Кристина уже начала приходить в себя и даже отважилась на смелую и ехидную реплику:
— Вы, видимо, имеете в виду себя, Роберт?
— Конечно. Ради других мужчин я бы не стал так стараться. — Этого человека, похоже, ничем нельзя было смутить. Он сделал шаг вперед, сократив и без того близкую дистанцию, и взял ее за руку. - Я уже говорил, что мы должны лучше узнать друг друга.
Она понимала, что надо бы избегать его прикосновений, поскольку выдерживать их становилось все труднее. Поняла это еще вчера, прощаясь у подъезда после его визига. Ее наэлектризованные нервные окончания сигнализировали о том, что это не мужчина, а настоящий электрогенератор, сексуальный динамит. От одного взгляда его сияющих синих глаз такие же синие искорки начинают бегать по ее коже и волоски на руках встают дыбом, как в грозовую погоду. Если он вот так подержит ее за руку еще минуту, то она воспламенится и сгорит без остатка, превратившись в горсточку черного пепла. И сердце бьется тревожно и загнанно, как у гончей собаки после многокилометровой погони за добычей, и испуганно, как у зайчонка, попавшего в капкан. Да еще эта его чарующая мальчишеская улыбка, от которой она таяла, как зажженная восковая свеча, от которой слабели ее колени и хотелось прижаться к его груди, почувствовав на своей спине и плечах, на своих бедрах эти сильные пальцы. Рядом с ним она сама все больше становилась похожей на готовую к старту ракету, на динамитную шашку за секунду до взрыва. Достаточно было только подпалить фитиль.
- А у вас никогда не было искушения заняться сексом на работе? Ни разу? - Он поднял руку и провел пальцем по ее слегка припухлой нижней губе, как будто проверяя ее очертания. Затем ловко развязал ленту, стягивающую ее прическу, и даже слегка поправил волосы, опавшие на плечи. А потом вдруг обхватил ее лицо ладонями и притянул к себе.
Жар обрушился на нее, как порыв раскаленного ветра пустыни. Как будто она шагнула на морском пляже из-под тента под безжалостное полуденное солнце, готовая расплавиться и растечься, превратиться в прозрачную лужицу. Их губы соприкоснулись, и весь мир внезапно сузился до ощущения его языка, скользящего у нее во рту, переплетаясь с ее языком, до острого наслаждения, рожденного этим глубоким, проникающим до самой души поцелуем.
Ее язык, уже не подчиняясь собственной воле, танцевал в унисон, в такт с биениями ее сердца, стучащего как африканский барабан, посылая сексуальные импульсы по всему ее телу и порождая эротические волны. Капельки пота скатились по ее спине, и из губ вырвался мягкий вздох.
Ускользающее сознание еще, к счастью, как-то реагировало на происходящее, посылая тревожные сигналы. Она понимала, что происходит что-то незапланированное и ненормальное, опасное для нее, для ее будущего. Что давно уже пора остановиться и что-то предпринять. Кристина собрала остатки сил и уперлась в грудь Роберта руками, попытавшись вырваться из кольца его объятий, выйти из волшебного поля его притяжения. Она даже рванулась к двери, но он успел ее перехватить, схватив за запястье. Закрыл дверь, привлек ее к себе. Она почувствовала, как сердце чуть не выпрыгнуло из груди. В зеленых глазах загорелась тревога. Он был опять слишком близок и чересчур неотразим. Все в нем было с избытком.
— Отпустите, пожалуйста. Здесь же люди.
Он посмотрел на часы:
— Боюсь, что вы не правы. Никого нет. Мы одни.
— В любом случае, отойдите от меня. Так нельзя. Я не занимаюсь сексом на работе. Вы же сами установили такие правила. Где же ваш кодекс чести? Вы сами должны показывать пример его соблюдения
