— Я наговорил достаточно глупостей. Продиктованных гордыней. — Бру вздохнул. — Но за последнюю неделю, и особенно за последний день, многое предстало передо мной совсем в ином свете. Мои прежние приоритеты вдруг сами исчезли. Отец прав. На свете нет ничего важнее семьи. — Он еще крепче сжал объятия. — И я понял, что мне все еще есть чему у него поучиться. А что для этого подходит лучше, если не работа бок о бок?
— Да, но он не собирается…
— Тсс, дай мне закончить. — Взяв ее лицо в ладони, он прислонил ее голову к своему плечу и погладил мокрые волосы. — Пенелопа, — начал он, гадая, слышит ли она, как колотится его сердце, — я серьезно сказал насчет семьи. Я хочу обзавестись своей собственной семьей.
Она замерла в его руках.
Рано или поздно придется все сказать, и лучше пусть это случится сейчас, решил Бру.
— А когда я думаю о моих будущих детях, то их матерью вижу тебя.
— Меня?!
Бру улыбнулся и положил подбородок ей на макушку.
— Да. Тебя. И если ты согласна иметь такого бестолкового мужа, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Как можно скорее. Я люблю тебя, Пенелопа Уэйнрайт.
Отодвинувшись от Бру, Пенелопа смотрела на него.
— Еще никогда в жизни я не был так серьезен. — Он улыбнулся ей. — Там, в домике, когда Джим и Донни решали, кому из них меня прикончить, перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. И, откровенно говоря, ничего особенно хорошего я не увидел. Лучшими были те моменты, когда я был вместе с тобой.
— О, Бру! — изумленно выдохнула Пенелопа.
— Ты выйдешь за меня?
— Да, — сказала она, вспыхивая от счастья. — Да!
Бру со смехом подхватил ее на руки и закружил. Его переполняли радость и надежда.
— Что тебя так развеселило? — улыбаясь, спросила Пенелопа, когда он наконец поставил ее на землю. Впервые со дня их знакомства на его лице выражалось облегчение.
— Ты мне напоминаешь мою мать.
— И что в этом смешного?
— Ничего. Это потрясающе. Правда!
Не переставая смеяться, Бру поцеловал ее в щеку.
— А знаешь, — сказала Пенелопа, прижимаясь к его груди и не замечая, что их одежда вымокла насквозь и прилипла к коже, — я просто обожаю твоего отца. Из всех, кому ты мог бы подражать, он лучший.
— Ну, в одном можешь быть уверена, — сказал Бру, обнимая ее и увлекая к дому. — Когда мы вернемся домой, я пожму ему руку.
— За что? — спросила Пенелопа, ступая на порог.
— За то, что он подарил мне самую лучшую женщину на свете. — Подняв Пенелопу на руки, Бру остановился у двери. — Я люблю тебя, Пенелопа.
— И я люблю тебя, Конуэй, — подтвердила она, обнимая Бру за шею и прижимаясь к его губам.
— Знаешь, мне нравится, как ты это говоришь. — Их взгляды пересеклись. — Я, — прошептал он, — хочу внести тебя в дом и освободить от этих мокрых тряпок.
— Ага, ага, что-то похожее я уже слышала. — Она засмеялась, видя его смущение.
— Обещаю тебе. Больше никаких вечеринок, выпивки и танцев. Только вместе с тобой. — Его губы раздвинулись в улыбке, и на щеках появились ямочки.
— Я так и знала, что этим закончится, — вызывающе заметила Пенелопа, когда будущий муж перенес ее через порог.
— Да? — Громкий смех Бру раздался по всему дому, когда он захлопнул входную дверь.
— Да, — засмеялась она в ответ, прижимаясь щекой к его щеке. — Уэйнрайты всегда добиваются своего.
Вспыхнули яркие огни, и раздался гул, казалось, тысячи голосов — хотя это были всего лишь несколько десятков гостей, соседей и членов семьи Брубейкер. Трое музыкантов заиграли, все радостно зааплодировали.
Оглушенные такой встречей, Пенелопа и Бру прошли в ярко украшенную гостиную. Они только что выбрались из вертолета, доставленные из окруженного водой домика, и даже не успели сменить промокшую одежду.
— Что происходит? — удивлялся Бру, крепче прижимая к себе свою будущую жену. Изобразив на лице широкую улыбку, он кивал в ответ на бурю поздравлений.
— Я не совсем понимаю. — Пенелопа слегка нахмурилась, хотя ее губы сохраняли привычную улыбку. Почему все кричат им: «Сюрприз!»? На развешенных по стенам плакатах было написано: «Счастливого отдыха, Большой Дедди!» и «Поздравляем, Большой Дедди!». Пенелопа медленно покачала головой. Может быть, тоже надо что-нибудь крикнуть?
Протолкавшись вперед, Большой Дедди заключил их обоих в крепкие объятия.
— Ну что, удивились? — воскликнул он.
— Э-э, — пробормотала Пенелопа, обмениваясь взглядами с женихом. — Вообще-то да.
— Отлично! — прогремел он и потер руки. — Это была идея моей маленькой леди — устроить сегодня праздник по случаю моего ухода на покой и заодно преподнести вам сюрприз.
Схватив их за руки, Большой Дедди поволок их через толпу родственников и друзей к небольшой импровизированной сцене в центре гостиной. Втащив смущенных Бру и Пенелопу по ступенькам на возвышение, Большой Дедди топнул ногой и шумно подул в микрофон. Все взоры тут же обратились на сцену.
— Ну-ка, все тихо! Вы меня слышите? Тишина! Могу я попросить минуту внимания? — загремел Большой Дедди.
Вцепившись в руку Бру, Пенелопа смущенно осмотрелась, благодарная Бру за то, что его сильные руки не дают ей упасть. Толпа в гостиной начала рассаживаться. Пенелопа шарила взглядом по толпе. Вон там, в углу, радостно улыбаются Фаззи, Шеф и Ред. Мак и Бак, скрестив руки на груди, стоят у дверей, с довольным видом созерцая происходящее.
— Большой Дедди! — тихо спросил Бру отца. — Что здесь происходит? Все кричат: «Счастливого отдыха».
— Это и есть сюрприз, — шепотом ответил ему Большой Дедди. — Я на самом деле выхожу в отставку. Насовсем. Ты, я думаю, все понял. Мы знали, что сильнее тебя ничто не удивит, — обрадованно воскликнул он и хлопнул себя по колену. Рассмеявшись выражению на лице сына, Большой Дедди повернулся к публике и снова поднес ко рту микрофон. — А теперь для тех, кто еще не знает, сообщаю: эта девушка рядом с моим старшим сыном — консультант по имиджу, мисс Пенелопа Уэйнрайт, из фирмы «Уэйнрайт имидж консалтинг». Помимо моего ухода от дел мы сегодня празднуем и то, что они с Бру поймали угонщиков скота, которые причиняли много хлопот округе в течение уже двух месяцев.
Пенелопа почувствовала, как кровь приливает к ее щекам при радостных возгласах фермеров. Она посмотрела на Бру, который тоже улыбался.
Большой Дедди продолжал:
— Но и это еще не все. Также мы празднуем и то, что Пенелопе удалось укротить этого дикаря, — он приостановился, и тут же снова раздались радостные возгласы, — и Бру возвращается в родную корпорацию, «Брубейкер интернэшнл». — Большой Дедди с некоторым сомнением повернулся к сыну. — Ведь ты возвращаешься, правда, сынок?
— А ты серьезно насчет отставки? — Руки Бру сильнее сжались на талии Пенелопы.
— Да.
— Впрочем, неважно, уходишь ты или нет. Я все равно решил вернуться.
Большой Дедди просиял и ухватил Бру за рукав.
