Я пожал плечами:
— Это она выбрала место. Он усмехнулся:
— Хочешь нарисоваться перед местной публикой?
— Нет уж, — пробормотал я. Шутник он, этот Иржи.
Через двадцать минут мы уже проезжали через район двух-трехэтажных домиков, принадлежащих среднему классу. Улицы были шире, чем в Будайене, и перед белыми домами располагались газоны с зелеными насаждениями и цветущим кустарником. По обеим сторонам дороги клонились, словно в подпитии, высокие финиковые пальмы. Окрестности казались пустынными: здесь дети не бегали по тротуарам, гоняясь друг за дружкой вокруг домиков. Это была очень чинная, очень степенная часть города. Она производила впечатление настолько безмятежной, что мне стало не по себе.
— Бар Курана рядом, — сказал Шакнахай.
Он повернул на улицу поскромнее, более похожую на переулок. С одной стороны улицы теснились задние фасады зданий с плоскими крышами. На уровне второго этажа выступали балкончики; электрический свет едва пробивался сквозь узкие деревянные жалюзи. По другую сторону выстроились дощатые домики, среди которых расположилось несколько магазинчиков: изделия из кожи, булочная, ресторан, специализирующийся на блюдах из бобов, книжная лавка.
На этой же тесной улочке, совсем не к месту, обосновался бар Курана. Хозяин выставил на улицу несколько столиков, но никто не прельстился плетеными белыми стульями под зонтиками с рекламой «Чинзано». Шакнахай заглушил мотор, и мы вышли из машины. Я решил, что Чири еще не приехала или уже ждала меня внутри. Сердце у меня упало.
— Офицер Шакнахай! — К нам подошел человек средних лет, приветливо улыбаясь. Ростом он был с меня, но на пятнадцать — двадцать фунтов тяжелее, с редеющими, зачесанными назад темными волосами. Он обменялся рукопожатиями с Шакнахаем, после чего повернулся ко мне.
— Шандор, — произнес Шакнахай, — это мой напарник Марид Одран.
— Рад познакомиться, — отозвался Куран.
— Да будет с вами благословение Аллаха, — сказал я.
Во взгляде Курана промелькнуло любопытство:
— Спасибо. Принести вам чего-нибудь выпить? Я посмотрел на Шакнахая. — Мы сейчас как, на службе или нет? — спросил я.
— Нет, — решил Шакнахай.
Я заказал то, что обычно заказывал, а Шакнахай попросил что-нибудь не очень крепкое. Мы прошли за Кураном в его заведение. Все было так, как я себе, и представлял, и полностью соответствовало описанию Иржи: сверкающие хромированные со стеклом столики, белые плетеные стулья, великолепный бар в старинном стиле из полированного черного дерева, хромированные вентиляторы на потолке и, конечно же, множество пыльных искусственных растений по углам и в корзинках, свисающих с потолка.
Чирига сидела за столиком в глубине зала.
— Сюда, Иржи, Марид! — окликнула нас она.
— Вот и мы, — сказал я. — Могу я угостить тебя чем-нибудь?
— Не откажусь. — Она протянула свой стакан. — Сэнди! — Куран кивнул и пошел наполнять наши стаканы.
Я сел рядом с Чири.
— Знаешь, — неуверенно начал я, — я хотел обговорить с тобой одно дело. Не могла бы ты поработать в клубе?
— Ясмин говорила мне что-то, — сказала Чири. — Странная, однако, просьба!
— Послушай, я уже все рассказал. Долго ты собираешься на меня злиться?
Чири улыбнулась:
— Не знаю. Я получаю от этого огромное удовлетворение.
Мое терпение лопнуло.
— Чудесно, — сказал я. — Тогда поищи себе работу в другом месте. Я уверен, что такая большая, сильная каффрская женщина не останется безработной.
Чири это задело.
— Ладно, Марид, — произнесла она уже совсем другим тоном. — Замяли. — Она открыла сумочку, вытащила длинный белый конверт и подтолкнула его ко мне.
— Что это? — спросил я.
— Вчерашняя выручка из твоего идиотского клуба. Ведь ты должен каждый день приходить к закрытию, снимать кассу и расплачиваться с девочками. Или тебе и этим заниматься не хочется?
— Действительно, не хочется, — признался я, украдкой взглянув на конверт. В нем была куча денег. — Именно поэтому мне нужна ты.
— А для чего?
Я развел руками.
— Чтобы присматривать за девочками. И выбивать монету из клиентов. У тебя все это здорово получается.
Она наморщила лоб.
— Каждый день я приходила домой со всем этим в кармане. — Она похлопала по конверту. — А сейчас я буду получать от тебя несколько киамов за то, за се. Мне это не нравится.
Появился Куран с полными бокалами, я заплатил ему.
— Я предлагаю тебе больше, чем получают новенькие и недавно принятые на работу, — заявил я.
— Неплохо для начала, — поощрительно кивнула она. — Но, дорогуша, если ты хочешь, чтобы я занималась твоими делами, плати вперед. Я хочу пятьдесят процентов.
— Как компаньон? — От Чири, конечно, можно было ожидать чего угодно. Она загадочно улыбалась, демонстрируя свои длинные острые зубы. Чири была мне дороже пятидесяти процентов. — Хорошо, — сказал я.
Она заволновалась, словно не ждала, что я сдамся так быстро.
— Эх, надо было просить больше, — огорченно произнесла она. — Но танцевать я буду, только когда захочу.
— Идет.
— И название клуба останется старое — «У Чириги».
— Ладно.
— И я буду сама нанимать и увольнять. Не хочу иметь дело с этой жуткой Фаней, вдруг она умаслит тебя и ты примешь ее на работу. Она так нагружается, что начинает бросаться на клиентов.
— Не многовато ли, Чири?
Она показала зубки, точно волчонок.
— Запойные друзья — это ведь не подарок, правда? — сказала она.
Чири извлекла из случившегося всю возможную выгоду.
— Хорошо, ты кадрами будешь заниматься сама.
Чири отхлебнула из своего стакана.
— Между прочим, — заметила она, — я буду иметь пятьдесят процентов от всей выручки, не так ли?
Кошмарная Чири!
— Ну ладно, По рукам, — рассмеялся я. — Подбросить тебя до Будайена? Можешь приступать к работе хоть сейчас.
— Я уже была там. Оставила присматривать Индихар.
Заметив, что стакан ее опустел, она взяла его и сделала знак Курану.
— Хочешь сыграть, Марид? — Чири махнула рукой в глубину бара, где у Курана стоят Транспекс.
В эту игру играют два человека с имплантатами. Они садятся друг против друга и подключаются к машине. Первый игрок придумывает причудливый сценарий, который становится вполне реальной картиной для второго игрока, набирающего очки в зависимости от его адаптации к сценарию и выживанию.
