Но, по крайней мере, теперь у него был план.
Холден вновь вздохнул по сигарете.
И еще более глубоко – по Рози.
Глава одиннадцатая
Джеффри Керни включил свой замаскированный под часы радиосканер и нашел частоту, которая ранее молчала.
– Говорит Фуражир, – послышались слова, – вызываю Созвездие. Последний гость прибыл. Повторяю: последний гость прибыл. Прием.
Керни оставил шкалу на этой частоте.
Странное сообщение. Что ж, подождем ответа.
– Нет, Фуражир. Последний гость имеет сопровождение. Это парень из Уинди Сити, он есть в нашем списке. Как понял меня? Прием.
Керни смотрел теперь на дорогу лишь одним глазом. На волне начались помехи.
– …об этом. Боже, мы и не думали, пожилой мужчина, лет пятидесяти. Да, это парень из Уинди Сити. Я думал, он будет старше. Жду подтверждения, Созвездие. Прием.
– Только наш объект, Фуражир. Если с ним парень из Уинди Сити, то мы пропускаем поездку и он не должен увеличить наши показатели. Как поняли? Прием.
Керни слегка покрутил ручку, теперь звук был удовлетворительный.
– Будем идти по графику. Созвездие, начиная с нуля шестисот. Подготовьте нам машину и горячего кофе. Ночью будет холодно. Конец связи.
Керни съехал на обочину и остановил машину. В его голове словно поселился какой-то невидимый инструктор, который говорил:
«Слушай, старина, переговоры какие-то подозрительные, но это не твое дело. У тебя есть работа. Выполняй ее».
Но не связано ли это как-то с его работой?
Судя по всему, разговор велся с юго-восточного направления. Чтобы попасть на шоссе, ведущее туда, придется вернуться назад, – он проконсультировался с картой – на десять миль или же проехать вперед на двадцать пять.
Керни посмотрел в заднее стекло и выбрал второй вариант. Так, по крайней мере, его совесть будет чиста – ведь он не изменит свой маршрут.
Керни нажал на газ.
Жена Лютера Стила расплакалась, когда он ее обнял.
– Господи, Лютер, когда я услышала… Я подумала…
Позади раздался голос Рокки Сэдлера:
– Они забыли написать на ракете его имя, мэм.
– Кто это? – спросила Дина.
– Рокки Сэдлер, мой друг.
– Папа! – закричали вдруг сразу несколько голосов.
Стил – все еще обнимая жену – повернулся на звук. Его дети наперегонки бежали к нему, прыгая по ступенькам крыльца небольшого домика. Один из охранников с улыбкой позволил им пройти.
– Папочка!
Лютер Стил опустился на колени и обнял их всех сразу.
Глава двенадцатая
– Danke,[3] – сказал Томас Эшбрук водителю, протягивая ему плату за проезд и скромные чаевые.
Затем он вышел из такси.
Обычно он не скупился, но слишком щедрая благодарность наверняка запечатлелась бы в памяти водителя, а сейчас Эшбрук уж никак не хотел привлекать к себе излишнего внимания.
Просто еще один из множества иностранных туристов, посещающих Берлин.
Держа сумку в левой руке, Эшбрук запустил правую в карман. Прямо перед ним две желтые лампы освещали вход в старый жилой дом. Если бы у него было время, можно было бы раздобыть оружие. Но времени у Эшбрука не оставалось, и вот теперь, стоя на недавно политой дождем улице, он очень жалел об этом.
Такси отъехало.
Дул сильный ветер и было холодно. Что ж, зима будет не менее холодной, чем прошедшее лето – жарким. Эшбрук поднял воротник своей кожаной куртки, попутно пытаясь вспомнить, сколько же часов – или дней – назад он последний раз принимал душ или спал в нормальной постели.
Попытка не увенчалась успехом, Эшбрук пожал плечами и направился ко входу в здание. Слава Богу, хоть заморозки еще не начались, но к утру явно можно ожидать гололеда, если дождь не закончится или стихнет ветер.
А гололед на дорогах – опасная штука, тем более, что Эшбрук не знал, куда Юрген Штауденмайер его повезет. Вряд ли поездка ограничится Берлином.
Одетой в перчатку рукой Эшбрук толкнул застекленную дверь, и она открылась. Вестибюль был не освещен, поэтому пришлось зажечь небольшой фонарик, извлеченный из кармана. В помещении было чисто, оно выглядело по-немецки опрятным.
Эшбрук направил луч света на табличку с именами жильцов возле панели с кнопками домофона. Он искал имя Фриц Кляйн и вскоре обнаружил его. Нажал соответствующую кнопку.
Выждав некоторое время, он снова нажал кнопку.
Внутренняя дверь вестибюля с тихим гудением открылась. Эшбрук направился к ней, вошел и закрыл дверь за собой.
Вверх вела широкая каменная лестница. Эшбрук начал подъем, преодолел первый пролет и остановился на площадке. Чуть выше на ступеньках стоял Юрген Штауденмайер, держа правую руку за спиной. Он был одет в футболку и голубые джинсы.
– О, мой старый друг, – усмехнулся Эшбрук. – Фриц Кляйн.
Штауденмайер вытащил руку из-за спины. Как Эшбрук и предполагал, в ней был пистолет. Но оружие не было направлено на него.
– Поднимайтесь, пожалуйста, – с улыбкой сказал немец.
Эшбрук преодолел лестничный пролет, Штауденмайер – он был босиком – повернулся и молча двинулся во коридору, в конце которого была открытая дверь. Пистолет он засунул за пояс. Это был «Вальтер».
Эшбрук двинулся за ним и задержался в дверном проеме. Штауденмайер присел за небольшой столик, стоявший в комнате. На столике стояла бутылка американского виски, рядом немец положил пистолет.
– Заходите, – сказал он.
Эшбрук вошел и закрыл дверь. Бросил сумку на стул, стоявший рядом. Другой стул находился возле стола, и Эшбрук уселся на него.
– Так вы предпочитаете «Вальтер», Юрген? – спросил он. – Как жизнь?
– Ничего, нормально. Контрабандный бизнес вырождается, Томас.
– Сейчас все вырождается. Я понял, что за последние годы вы сменили приоритеты?
Штауденмайер пожал плечами и усмехнулся.
– Со временем все меняется, приятель. Закон природы. Раньше я занимался оружием, потом сигаретами и алкоголем. Сегодня работаю с белым порошком. А кто знает, что будет завтра?
– Мне всегда казалось, что наркотики – самый прибыльный бизнес, – заметил Эшбрук, окидывая взглядом скромно обставленную комнату.
– Обычно да. Но недавно я потерял груз. Это очень хреново, Томас.
– Если вам нужны деньги, Юрген, я могу помочь. Мне взамен нужна информация, нужен контакт, и вот тут вы можете помочь мне.
– Как вы меня нашли?
– Меня вывел на вас один старый друг, один из тех, кого вы сейчас назвали «легавыми»…
Штауденмайер резко вскочил, отбросив стул. Его ладонь легла на пистолет, лежавший на столе, но Эшбрук тут же схватил его за запястье.
