детей на занятия после того, как взорвали школьный автобус…
– Взорвали школьный автобус?
– Ну да. Террористы из ФОСА подложили в него бомбу.
Джеффри покачал головой и вздохнул. Сумасшедшие негодяи…
– Вы что-то сказали? – подошла к нему поближе Хэрриет.
– Нет, я просто подумал, что это безумие. Разве могли мы представить, что такое будет происходить не где-нибудь в Ольстере, на Ближнем Востоке, в Азии или Африке, а у нас дома, в Америке? Так значит, вы потеряли работу из-за того, что пришлось закрыть школу?
– Да. И я вернулась к папе. Он был рад этому, потому что с самого начала не хотел, чтобы я выходила замуж за Тома.
Джеффри задержал поднесенный к губам стакан и заметил:
– Вот видите, у вас есть муж, вы не остались одна на этом свете после смерти отца.
– Том всегда был непримиримым радикалом, – задумчиво продолжала Хэрриет, как будто не услышав его замечания. – Возможно, это и понравилось мне в нем, когда мы вместе учились в колледже. Он выступал против правительства, против полиции, против права на владение оружием, против крупного бизнеса и тому подобного. Папа называл его «придурковатый комми», и я из-за этого ссорилась с ним. Конечно, он пришел на нашу с Томом свадьбу, но сказал мне, что у меня не все дома, если я выхожу за него замуж. И он оказался прав. Тома больше нет.
– И Тома? – удивился Керни. И только хотел выразить свое сочувствие и по этому поводу, но девушка перебила его:
– Нет, нет, он живой, его просто больше нет в моей жизни. Теперь он в ФОСА. Мне сказали, что он – один из тех, кто подложил бомбу в автобус с детьми. Возможно, он даже участвовал в убийстве моего отца. Поэтому я и переехала к папе сразу после той трагедии со школьным автобусом.
Хэрриет допила пиво и задумчиво замерла. Джеффри потянулся к ней, забрал пустую бутылку и поставил ее на стол.
Все произошло неожиданно и быстро. Их руки соединились, и из глаз Хэрриет брызнули слезы, которые она до этого сдерживала. Они очутились в объятиях друг друга, и Керни услышал шепот:
– Поцелуй меня, Питер…
Питером звали первого убитого Керни человека. По злой иронии судьбы это же имя было присвоено ему на время выполнения операции. Услышав его из уст стонущей в его объятиях женщины, он вспомнил о том, о чем ему так не хотелось думать в этот момент, – о смерти.
Инносентио Эрнандеса среди них не было. По тропе, тянущейся в сотне ярдов от ущелья, в котором прятались Дэвид и Мария, двигалось шесть человек. Двое – верхом, остальные четверо бежали с факелами и фонариками в руках. Девушка тяжело дышала от боли рядом с Холденом, на ее лбу выступил холодный пот, а в глазах появился лихорадочный блеск.
Необходимо было постараться отбить лошадей, чтобы не тратить драгоценного времени, от которого зависела жизнь Марии, и как можно быстрее спуститься к реке и уйти вниз по ее течению. Кроме того, Дэвид заметил одеяла, притороченные к седлам, а всадники были одеты в теплую одежду, о которой беглецы могли только мечтать.
Холден похлопал по прикладу заброшенной за спину винтовки, осторожно усадил девушку под дерево и прошептал, не зная, слышит она его или нет:
– Я скоро вернусь. Оставайся здесь и лежи тихонько. И не пугайся, когда услышишь стрельбу.
Он решил вступить в схватку с преследователями, чтобы избавиться от погони, завладеть лошадьми и уйти с Марией как можно дальше до того, как остальные люди Эрнандеса подоспеют на помощь своим сообщникам.
Холден встал и стал бесшумно подниматься по склону ущелья. Шестеро бандитов направлялись в горы, и он надеялся отрезать их сверху, полагаясь только на удачу и быстроту своих ног…
Он взобрался на каменный выступ и осторожно выглянул вниз. Цепочка преследователей поднималась к нему, приближаясь к месту его засады. Нагромождение больших камней возвышалось рядом с тропой футов на двадцать, образуя подобие нависающего над ней утеса, на вершине которого и притаился сейчас Дэвид.
Его план был прост – используя фактор неожиданности, попытаться как можно быстрее перестрелять шестерых преследователей, спрыгнуть вниз, добить оставшихся в живых ножом и завладеть трофеями.
До него уже доносился стук копыт и обрывки фраз, которыми перебрасывались преследователи. Наконец, из-за поворота тропы вынырнул один факел, за ним – второй.
Холден поудобнее устроил М-16 между камней и передвинул нож вдоль пояса за спину, чтобы не пораниться при прыжке вниз. Притаившись на краю каменного выступа, он ждал…
Керни услышал подозрительный звук только раз, но ему было достаточно и этого. Он осторожно освободил руку, на которой лежала голова спящей Хэрриет, и потянулся за пистолетом. В гостиной, расположенной рядом со спальной, в которой он лежал с Хэрриет, снова раздались чьи-то шаги.
Он наклонился к Хэрриет и едва слышно прошептал ей на ухо:
– В доме кто-то есть. Тихонько встань с кровати и ляг на пол за ней. Только тихо…
Та без слов соскользнула с постели и, завернувшись в одеяло, легла на пол за кроватью, как ей и велел Джеффри. Керни тем временем быстро натянул джинсы, застегнул их и притаился у изголовья, держа пистолет наготове. Снова шаги, на этот раз ближе.
Вдруг дверь в спальню резко распахнулась.
– Хэрриет! – раздался грубый голос.
В дверном проеме стоял высокий и худой мужчина.
– Этой ночью мы сожжем твой дом, чтобы дать хороший урок этим проклятым «Патриотам», которых ты так любишь. Так что убирайся отсюда, пока…
Керни перевел взгляд от незнакомца к Хэрриет, которая поднялась за кроватью на колени, прижимая побелевшими кулачками одеяло к груди.
– Том, не надо, – взмолилась она.
– Я тебе покажу «не надо», сука, – зло прохрипел Том, сдергивая с плеча винтовку.
Джеффри вскинул пистолет, целясь в грудь бывшего мужа Хэрриет. В спальне грохнули оглушающие выстрелы, и темноту пронзили языки пламени, вырывающиеся из ствола «смит-и-вессона». Том подскочил на месте – то ли от неожиданности, то ли от ударов пуль, выронил оружие, схватился за грудь, из которой фонтанами била кровь, и со стоном свалился на пол.
Керни ожидал женского визга, но Хэрриет лишь бросила:
– Он заслужил это, подлец.
– Одеваемся, – скомандовал Джеффри. – Быстро.
Натянув на себя остальную одежду и обувшись, он осторожно подошел к двери и выглянул в коридор. Никого. Пока никого. Не выпуская пистолет, Керни скользнул по коридору в гостиную, затем – на кухню и в остальные комнаты. Кроме них, в доме никого не было.
Снаружи тоже никого не было видно.
Джеффри уселся на диване в гостиной, откуда он мог наблюдать в окно за двором перед домом, и положил себе на колени М-16.
– Извини, что так получилось с твоим мужем, – обнял он опустившуюся рядом с ним Хэрриет.
– Извиняться не за что, – вздохнула та. – Он был дерьмом. Представляю, скольких людей он убил вместе со своими дружками из «Фронта». Я сама бы его убила, если бы могла. Это ведь он взорвал автобус со школьниками. Я знала это, только никому не говорила. Убийца…
Керни решил изменить тему разговора.
– Если он говорил правду, то этой ночью собираются сжечь твой дом. Выбирай – или ты сейчас быстро соберешь все самое необходимое и мы смоемся отсюда на машине, или останемся здесь и постараемся отбиться от бандитов. Как скажешь, так и будет, Хэрриет.
– Тогда давай останемся здесь, – прильнула она к нему. – Ты ведь меня не бросишь?
Джеффри молча обнял ее в ответ и поцеловал.
Погоня приблизилась, и вскоре все шестеро оказались прямо под выступом, на
