Том Эшбрук остановился возле крыльца, не обращая внимания на дождь, любуясь ее беззаботной красотой.
— У меня была дочь. Наверное, ваш отец рассказывал о ней?
— Да, — сказала она. — Элизабет Эшбрук, Элизабет Холден. Жена знаменитого профессора Дэвида Холдена.
— Да.
— Я знаю, что у вас есть жена и поэтому я обещаю, что буду флиртовать совсем немножко, но без этого я не могу. К тому же вы мне нравитесь. Я напоминаю вам вашу дочь?
— Даже слишком. И ее мать в молодости.
— Сейчас я достану ключ, — сказала Электра. Его подмывало спросить, где она может носить ключ, но потом он вспомнил, что женщины все носят в своих сумочках. Она нашла ключ и вручила ему.
— Американские агенты до сих пор охотятся за вами?
— Да, поэтому я не поехал в Тель-Авив.
— Для меня они, как колдуны, которые боятся дождя, потому что опасаются растаять.
— Тогда пусть все время идет дождь, — улыбнулся он.
Эшбрук толкнул дверь левой рукой, а правую положил на рукоять девятимиллиметрового «Вальтера» в плечевой кобуре.
— Если вы не возражаете, я войду первым.
Он не ждал ответа, а просто зашел в темное бунгало и щелкнул выключателем. Никого постороннего не было, по крайней мере, на первый взгляд, и он отошел в сторону, чтобы впустить Электру. Ему не видна была кухня и спальня. Эшбрук прошел через гостиную, проверил туалет и ванную, потом спальню. Там стоял большой, широко открытый шкаф, где висели платья и блузки.
— Снимайте с себя все мокрое. Быстренько, — приказала Электра.
Эшбрук засунул пистолет в кобуру и улыбнулся.
— Вы закрыли дверь?
— Да. А теперь снимайте мокрые вещи.
Эшбрук стянул с себя куртку и сбросил туфли. И рубашка, и даже ремень плечевой кобуры были мокрые. Он достал из кармана носовой платок, который был только немного влажным и стал протирать пистолет.
— Держите.
Он обернулся на голос. На него летел белый женский халат, который по размеру подошел бы и мужчине. Он удивился, зачем ей вещи, которые для нее явно велики Эшбрук пошел в ванную переодеваться.
Они сидели прямо на полу, на белом ковре перед камином. Камин отапливался газом и поэтому разжечь огонь не составило никакого труда.
Электра Димитропулос, похоже, совсем не стеснялась его, сидя на ковре в короткой рубашке розового шелка.
— Почему вы думаете, что они вас преследуют? Я имею в виду — американские агенты.
Она поднесла к губам сигарету, ожидая, когда он даст ей огня. Эшбрук дал ей прикурить, потом бросил «Зиппо» на ковер рядом с пистолетом.
— Чтобы через вас выйти на вашего зятя?
— Дэвида Холдена? Может быть, я не знаю. Я не доверяю Роману Маковски. И, как бы там ни было, это мне тоже выйдет боком.
— Хорошо. Люди из «Моссада» говорят, что они заполучили того перуанского наркодельца, которого взял в плен ваш зять.
— Ортегу де Васкеса, — вспомнил Эшбрук.
— Правильно. Они три раза перепроверили его информацию. Президент Маковски…
— Давайте называть его просто мистер или парнишка, или как-нибудь еще, о'кей?
— О'кей. Так вот, наш парнишка спит с этой женщиной, Нэнси О'Донелл. Она член «Фронта Освобождения Северной Америки», как и сказал Ортега де Васкес. По-моему, он — тупица.
— Маковски? И что?
Электра засмеялась.
— Наверное, он…
Она затянулась сигаретой и сказала:
— Это не просто невинные шалости. Он не знает, что она член «Фронта». Израильская разведка думает, что Нэнси курьер ФОСА. У нее есть другой постоянный любовник в Александрии, а живет она в Белом Доме. Любовника зовут Артуро Гузман.
Том Эшбрук на секунду задумался. Он уже где-то слышал это имя. Он почувствовал, что постарел, не может сразу вспомнить нужную информацию.
— Мой отец говорит, что Гузман — один из самых крупных торговцев наркотиками в мире.
— Именно это я о нем и слышал, — кивнул Эшбрук. ФОСА в основном финансировался за счет продажи наркотиков, так что это было неудивительно.
— Но вы знаете, на ком он женат?
— Нет, — честно признался Эшбрук.
Электра затушила сигарету, отпила из бокала и наклонилась к нему.
— Он женат на русской эмигрантке, которая была дочерью Алексея Кирова.
— Кирова? Кажется, его отец был тем известным большевиком, а они любили брать разные дурацкие псевдонимы. Так, например, Иосиф Сталин означает стальной Иосиф. Этот Киров, кто он?
Электра засмеялась.
— Он в Советском Союзе то же самое, что босс Коза-ностра, все равно, что capo di tutti capi[1] в мафии. Поскольку он никогда не шел против властей, они не особенно беспокоили его, как говорит мой отец. Но, когда началась, как они называют, гласность, Киров уехал на Запад.
— Далеко на Запад?
— Папа говорит, он живет где-то возле Касабланки, на Марокко. Для наркодельца — это идеальное место.
Том Эшбрук взял у нее сигарету. Она курила настоящие сигареты «Пэлл Мэлл». Он затянулся, закрыл глаза и сказал:
— Похоже, Киров контролирует Гузмана через его жену. А Гузман связан, а может быть даже контролирует подругу Маковски. — Он задумался, потом засмеялся: — Черт, я уже слишком старый. Это для меня сложно.
— Можно, я сделаю кое-что?
Он открыл глаза и взглянул на нее.
— Что?
Она наклонилась к нему, обняла за шею и стала целовать в губы. Потом Электра опять села прямо.
Эшбрук уставился на нее.
— Я знаю, что вы женаты и что вы старше моего отца, но мне так захотелось. Я подумала, мы оба поймем…
— Что поймем?
— Что мы упускаем из-за того, что вы женаты и друг моего отца.
— Вы очень красивая девушка, Электра, — это единственное, что пришло ему в голову, потому что в его возрасте было бы глупо сказать, что она хорошо целуется.
Том Эшбрук оперся на кушетку позади них и закрыл глаза, затягиваясь сигаретой. Он чувствовал себя слишком старым.
Он услышал, как повернулась дверная ручка. Правой рукой Эшбрук бросил сигарету в камин и закрыл Электре рот, чтобы она не закричала, а левой схватил пистолет.
Секунду он смотрел в изумленные глаза Электры, потом убрал руку, направив дуло на дверь. Девушка подала ему кобуру, и он накинул ее на плечо. В боковом карманчике было еще две полных обоймы.
