еще со связанными руками. Ибрахим охранял вход. С ним была Рива. — Мухаммед, какие-нибудь трудности? — спросил Ибрахим.
— Только кратковременная задержка, — ответил Рака и взял в руку громкоговоритель. — Говорит Мухаммед Ибн аль Рака, руководитель войск “Международного Джихада”, контролирующий посольство Большого Сатаны на земле еврейских оккупантов Палестины. Я узнал, что известие о захвате посольства не было распространено, как мы требовали. Это огорчает меня. Но еще больше это огорчит вас.
Рака повернулся к ближайшему пехотинцу и передал громкоговоритель Ибрахиму. Пехотинцу было лет двадцать, он отличался крепким сложением.
Рака схватил его за воротник и толкнул туда, где когда-то были ступеньки, а затем — вниз, во двор посольства.
Он вытолкнул пехотинца на солнце и сказал:
— Погрейся.
Пехотинец явно хотел заговорить, но молчал в нерешительности.
— Говори свободно. Не бойся, — сказал ему Рака, когда они остановились посреди двора, откуда их могли видеть все собравшиеся у здания посольства.
— Вы не понимаете американский народ. Вы так просто отсюда не уйдете.
— Народ, о котором ты говоришь, рассердится на меня за то, что я сделал?
— Да, это так. Остановитесь. Америка заступится за вас перед израильтянами. Я знаю, что так будет.
— У тебя много веры, но не на то она направлена.
Рака выхватил нож и нанес удар поперек горла молодого пехотинца. Тело упало на асфальт подъездной дорожки, а Рака пошел к зданию.
На верхней ступеньке он взял у Ибрахима громкоговоритель.
— Здесь у двери стоят еще три заложника. Каждый час один из них будет умирать, пока весь мир не узнает об этом событии. Только тогда я смогу считать, что мое требование выполнено. Если же после того, как эти трое будут убиты, вы так и не выполните мои требования, я начну убивать по две женщины- заложницы каждые пятнадцать минут. У вас есть один час.
Скоро здесь будет столько крови, что можно будет утонуть. Фил Донелли работал с видеокамерой. Карлисс подумал, что тот уже похож на труп.
— Давай я возьму камеру, — сказал ему Уорен Карлисс. — Пойди посиди.
Донелли посмотрел на него. От усталости под глазами Фила были темные круги, а кожа посерела.
— Подонок, — прошептал Донелли, когда Карлисс потянулся к камере.
— Проваливай отсюда.
Карлисс предположил, что Донелли внял его совету. Он не пытался вести камерой вслед Донелли, а стал снимать зал в поисках одного лица.
И Уорен увидел его. Это была Хелен Челевски. Он стал снимать ее крупным планом, какой только позволял объектив. Ее глаза были полны слез.
Может она оплакивает его?
Иосиф Гольдман надкусил яблоко.
— Как ты можешь есть? — спросил, его Юрий Марковский.
— Я не спал всю ночь, не завтракал и если сейчас потеряю сознание и буду не в состоянии принять решение, это не вернет к жизни того молодого морского пехотинца.
— В нашем распоряжении сорок пять минут.
Гольдман продолжал есть яблоко.
— Подумай, у нас всего сорок пять минут. Что же делать?
Гольдман надкусил в очередной раз яблоко и, удерживая его в зубах, встал и начал снимать пиджак. Его рубашка была мокрой от пота, даже кобура “Вальтера” пропиталась потом. Он повесил пиджак на спинку складного стула и снова сел, достав яблоко изо рта.
— Рака. Как мило со сторон американцев, что они сообщили нам, кто он такой.
— Может, у них нет фото?
— Конечно. И может быть аятолла Хомейни еврей, а?
Марковский засмеялся.
— Что будем делать, Иосиф?
— Сначала мне надо все прояснить с кабинетом, Но я считаю, что кое-что мы можем уже начать делать. Он хочет репортеров. Он получит репортеров. Позвони всем информационным агентствам.
— Я действительно должен все выяснить, но у нас нет альтернативы. Поэтому у них нет выбора, кроме как согласиться. Так что давай сэкономим время. Обзвони всех: американские агентства, Би-Би-Си, французские. Обзвони всех. Хорошо? Дай ему все, что он хочет. Это позволит еще выиграть время. Как обстоит дело с тоннелем?
— Не очень хорошо. Инженеры говорят, что потребуется часов семьдесят, чтобы пробиться в подвал посольства. А может и больше. Если бы они могли воспользоваться взрывчаткой или пневмобурами, было бы другое дело.
— Проверь с инженерами, может в каком-нибудь из университетов имеется рабочая лазерная установка, с помощью которой можно было бы попытаться пробиться сквозь скалу, — предложил Гольдман. — Я в этом сомневаюсь, но почему бы не попробовать? Ведь должно же получиться, а? Мы и так отвлекали Раку, сколько было возможно, и надеюсь, американцы наконец-то соберутся с мыслями, чтобы подсказать нам что-либо прежде, чем убьют их людей.
Марковский прикуривал трубку, когда Гольдман встал и направился из комнаты.
— Мы выкрутимся в любом случае, правда?
Гольдман промолчал.
Глава 33
Мэтью Лидбеттер попробовал решить этот вопрос через голову генерала Файфа. Но ничего не получилось.
Он вернулся к Махеру. Ресторан был заполнен уже другой публикой. Он снова заказал-горячие сандвичи, но вместо пива на этот раз попросил виски.
Существовал единственный способ, которым Файф мог остановить Хьюза, Кросса и Бэбкока. Обронить словечко в присутствии тех, кто торгует информацией, и через кого эта информация поступит в КГБ, а оттуда — в террористические организации мира. И так сведения о группе дойдут до Мехди Хамадана, где б он сейчас ни был. А последний предупредит центр обучения и штаб-квартиру террористов в горе Дизан.
Файф выпустит предварительно согласованную легенду, которая готовилась на случай захвата кого- либо или всей группы, осуществлявшей “хирургический удар”. Дарвин Хьюз, старый вояка, который из-за смерти невестки и не родившегося внука пять лет назад, добился согласия правых бизнесменов на финансирование его личного плана удара по террористам. Контрабандист, который во время второй мировой войны воевал с Хьюзом, а теперь строит из себя респектабельного бизнесмена, имел подпольные контакты и получил секретные данные, необходимые для проведения этой операции.
Абрахам Келсоу Кросс присоединился к Хьюзу из чувства вины перед погибшими в событиях пятилетней давности и из простого чувства мести. Они завербовали Бэбкока, который разочаровался в военной службе, так как считал, что ему препятствуют в продвижении по службе из расовых соображений. Кроме того, у Бэбкока были очень высокие запросы и его привлекла возможность заработать много денег. Файнберг, прежде всего как еврей, чувствовал себя обязанным бороться против терроризма на Ближнем Востоке. Кроме того, его за воинские нарушения постоянно жестоко преследовали, и для самоутверждения он вошел в эту группу.
Руководство собиралось избавиться от Хьюза до того, как он послужит причиной дипломатического инцидента, но использовать вымышленные имена, фиктивные паспорта и другие документы, с которыми Хьюз и другие покинули страну, оставив оружие и другие компрометирующие материалы.
Эта легенда была составлена так, чтоб русские клюнули на нее, а иранцы восприняли как божественное откровение. Когда уже существующие подозрения подкрепляются ложью, то более вероятно, что она будет восприниматься в качестве правды.
