волной сорвало перила с крыльца. Холден успел вовремя упасть на землю, но теперь снова уже был на ногах и бежал к крыльцу с пистолетом в руке.
— Есть там кто живой? — крикнул он громко. — Сдавайтесь, у вас нет шансов!
Никто еще не успел ответить, как отозвалась рация, висевшая на поясе Холдена. Он сунул пистолет за ремень и схватил прибор.
— Дэв, ты меня слышишь? — послышался знакомый голос.
Это был Лютер Стил, командир второй группы. В критические минуты на него всегда можно было положиться, но вот его лаконичность явно оставляла желать лучшего.
— Слышу, Лютер.
— Мы уже у внутреннего ограждения. Проверили насчет мин, но, кажется, их тут нет. Теперь приступаем к эвакуации людей. Их тут сотни четыре. Господи, Дэв, они выглядят так, словно их морили голодом. Подумать только, что американцы так обращались со своими соотечественниками. Я не могу в это поверить!
— А я могу. Если у тебя найдется десяток свободных ребят, направь их к нам, на дорогу между казармами. Тут разбежались человек сорок «ударников», смотри, будь осторожен — они могут выйти на тебя.
— Понял, Дэв. Посылаю Тома и Рэнди с их отделением. Билл останется со мной — он хорошо разбирается во взрывчатке. Ну, удачи тебе. Конец связи.
Холден кивнул, словно бывший агент ФБР Лютер Стил мог его видеть, а потом нажал на кнопку микрофона.
— Всем отрядам. Говорит Холден. Лефлер и Блюменталь, приказ: подтяните своих людей к казармам. Группы из Тенесси и Южной Каролины — займите огневые рубежи по обеим сторонам дороги. Помните, в любой момент мы можем подвергнуться авианалету. Надо действовать быстро. Конец связи.
Роуз стояла рядом с ним у основания крыльца. Тут же были человек двенадцать «патриотов» из Метроу.
— Эй, сколько можно повторять? — крикнул Холден, обращаясь к дверному проему. — Или быстро сдавайтесь, или мы сейчас войдем и разнесем вашу халупу к такой матери!
— Не стреляйте! — заголосили из казармы. — Мы сдаемся! Мы выходим! Только не убивайте нас!
Холден презрительно скривил губы и отвернулся.
Глава четвертая
Томас Эшбрук сделал последний глоток кофе и поставил чашку на стол. Потом закурил сигарету.
Яхта «Руфь II» упруго скользила по волнам, ветер туго надувал паруса. Эшбрук достаточно знал о навигации, чтобы испытать полное доверие к своему рулевому, который сейчас находился в рубке.
С вечерним отливом вчера они вышли из Нассау, идя под парусом и на дизеле. Местом назначения для них являлся кусок пустынного берега где-то в районе Киз; назывался этот участок тоже не очень ободряюще: Айсмэнс Пэйн[1]. Наверняка место безлюдное и унылое. Ну разве что его используют контрабандисты, чтобы спрятать там свои пакеты с кокаином.
На борту «Руфь II» не было кокаина, но зато имелся груз, с которым тоже никак не следовало попадаться в руки береговой охраны. Рядом с шезлонгом Эшбрука, на носу судна, лежал водонепроницаемый мешок, в котором находился автомат системы «Хеклер и Кох» и три магазина к нему.
Но это была лишь часть груза. Яхта везла еще автоматические винтовки, пистолеты, револьверы, гранатометы, взрывчатку, патроны, короче — целый арсенал.
Друзья Эшбрука из «Моссад»[2] (один из них был достаточно старым, чтобы помнить еще полное название этой организации: «Моссад Элия Бет» — «Идя к вершине») объяснили ему это так:
— Было время, Том, когда наш народ жил хуже, чем сейчас. Точнее говоря, он просто боролся за выживание. Тогда вы не оставили в беде Израиль, а ведь не будь у нас оружия, нам бы устроили Холокост еще похуже, чем при нацистах.
И с тех пор американцы не отказывались помогать нам. Вот поэтому мы готовы сейчас помочь вам — с ведома самого премьер-министра. Правда, оружие будет не израильского производства, но после нашего оно — самое лучшее в мире.
И сотрудник «Моссад» рассмеялся.
«Руфь II» везла достаточно оружия, чтобы экипировать роту коммандос. Что ж, в масштабах страны это, конечно, не много, но все равно очень поможет американским борцам за свободу и демократию, которые бросили вызов узурпатору Роману Маковски. При одной мысли об этом диктаторе-демагоге Том Эшбрук чувствовал неприятный привкус во рту.
Но здесь, на палубе яхты, ему было очень хорошо. Эшбрук затянулся сигаретой и задумался.
Много лет он жил контрабандой, пока заправлять всем не стали торговцы наркотиками. Он вступил с ними в конфликт, а потом убил Артуро Нуньеса и затопил его судно, «Сантьяго», в штормовую погоду на Уэст Палм Бич. А перед этим гнался за Нуньесом через всю Атлантику, потому что должен был уничтожить человека, который предал его, человека, который готов был за деньги травить себе подобных.
Да, отчаянные были деньки. Приятно вспоминать, однако Эшбрук не был идеалистом и всегда руководствовался прибылью.
Дайана, его жена, бывшая с ним все эти годы, часто говорила ему потом:
— Это признак уважения к тебе, Том, что никто никогда не спросил, почему ты ушел из дела, когда тут запахло наркотиками.
Ну, может, и так, а может, другие просто знали о судьбе Нуньеса и не хотели создавать себе неприятности.
Эшбрук поправил кобуру с «Браунингом» под мышкой и выбросил окурок за борт, по ветру. Он вообще редко курил и не любил сигареты с фильтром, поэтому его организм не был отравлен всякими вредными веществами. И он не хотел загрязнять море, которое так часто носило его на себе.
Эшбрук всегда возвращал свои долги. Это было его золотым правилом. И неважно, что это за долги. Вот и муж его покойной дочери, Элизабет, тоже сейчас платил по счетам. Что ж, если он выживет и добьется успеха в своей борьбе, то станет героем новой американской революции. Возможно, что когда- нибудь день рождения Дэвида Холдена будет праздноваться, как сейчас день рождения Вашингтона.
— О чем ты задумался, Том?
Том Эшбрук повернул голову на голос. Рэйчел, дочь его нынешнего благодетеля (ее отец был владельцем «Руфь II»). Черт возьми, какая красивая девушка…
— Я думал о том, — ответил он с улыбкой, — насколько это глупо с моей стороны снова ввязываться в контрабанду.
Рэйчел рассмеялась и уселась в шезлонг рядом с ним.
— Дай мне сигарету.
Он вытащил сигарету из пачки, прикурил, затянулся и передал ей.
— Спасибо. Но как ты можешь курить сигареты без фильтра?
Девушка мизинцем сняла с нижней губы несколько крошек табака.
— А ты не крась губы и не будет прилипать.
Эшбрук улыбнулся.
— Так о чем же ты конкретно думал в связи со своим контрабандистским бизнесом?
Эшбрук не знал, что именно она имела в виду, но ответил честно и искренне:
— Я никогда не предполагал, что мне доведется нелегально провозить оружие в Соединенные Штаты, чтобы помочь честным людям бороться с проклятым узурпатором.
— Кто такой узурпатор? Я не знаю такого слова.
Ветер бросил ей в лицо прядь волос медового цвета, и девушка убрала их ладонью. Том наблюдал, как поднимается в небо дымок от ее сигареты. Потом он ответил:
