выполняю когда-то взятые обязательства. Никакого этического императива у меня просто нет. Да и быть не может — если вы как следует вдумаетесь. Ну какой, черта лысого, здесь может быть внешний императив? Какой внешний императив у вас, ну скажем, для насекомых? Чтоб не размножались чрезмерно, чтобы не вредили посевам. Собственно, вот и все. Только не обижайтесь, пожалуйста, это — аналогия, образ. Я хочу, чтобы, наконец, меня правильно поняли. Вы же сами не будете вмешиваться в муравьиные войны? Выяснять, кто там прав, из-за чего они начались? Почему же вы ждете от меня чего-то подобного? Устранить причину всех войн — это еще куда ни шло. Но не очень рассчитывайте на разработку конкретного механизма. Будет это любовь или ненависть — мне, в общем-то, все равно. Это ваша проблема, теперь вы меня понимаете?
— Понимаю, конечно, — после длительной паузы сказал я. Подошел к стеллажу и провел указательным пальцем по книгам. Тонкий след появился на плотно стиснутых корешках.
Словно и сюда просочилась густая африканская пыль из саванны.
Что-то меня смущало.
— Ну вот, вы все же обиделись, — сказал Зоммер с досадой. — Что у вас за привычка такая, немедленно обижаться. Перестаньте, мон шер, это мешает работе…
Он для убедительности вытаращил круглые маленькие глаза и наморщил кожу на лбу, как будто от изумления. Пух волос, прикрывающий череп, немного заколыхался.
— Вам, наверное, следовало обратиться к профессионалам, — сказал я. — В православную церковь или, может быть, в Рим, в католическую. Да любой проповедник из протестантских конфессий исполнит это лучше меня. Вы, по-моему, совершили ошибку, выбрав не того человека. Что для вас может сделать научный работник?..
Я глянул в окно. Двор был пуст, и осветлен отражениями солнца от стекол. Рядом с детской песочницей лежала резиновая покрышка. Рос старый тополь, и к беловатому потрескавшемуся стволу его прислонялся мужчина, держащий руки в карманах.
Наверное, дожидался кого-то.
Зоммер поерзал в кресле.
— Ну вы все-таки, извините, упрямец, — констатировал он. — Объясняешь вам, объясняешь — никакого эффекта. Вы как будто не слышите, что вам говорят. Да не требуются мне в этих вопросах профессионалы! У так называемых профессионалов все расписано наперед. Ни сомнений в деяниях, ни реального соотнесения с миром. Власть церковная — вот что прежде всего. Уже две тысячи лет они отвечают на эти вопросы. Вас, быть может, еще и устраивает их ответ, а вот мне он представляется просто бессодержательным. Иерархия, подчинение искусственным догмам. Вы желаете религиозную диктатуру, давайте обговорим! Но имейте в виду, что это — на целое тысячелетие!.. — Он опять сильно сморщился, покраснев, и, наверное, сглатывая отрыжку, взялся рукой за горло. Покачал младенческой головой из стороны в сторону. Нос у него задергался. — Извините, мон шер, но вы не дадите мне, скажем, стакан чего- нибудь. Пить очень хочется. Человеческие желания, неудобство пребывания в вашей юдоли…
Он снова сглотнул.
— Может быть, чаю? — спросил я. — Это такой напиток — из листьев…
— Да-да, можно чаю!..
Я прошел на кухню и включил электрическую плиту. Набубырил в чайник воды и распечатал коробочку с серым слоником. В груди у меня все же побаливало. Шесть автоматных пуль. Они вышли из тела, и я выбросил их на помойку. Но шесть пуль — это все-таки шесть увесистых пуль. Организм восстанавливается, конечно, однако смерть его еще не покинула. И еще, наверное, долго будет напоминать о себе. Бесследно ничто не проходит.
Заскворчала разогревающаяся плита.
На хрен, подумал я. Дьявол, Бог, очередное Пришествие. Саранча Апокалипсиса, Тьма и Свет. Во что я, собственно, ввязываюсь?
У меня довольно плохо сгибался локоть правой руки. Тем не менее, я отдернул мохнатые занавески на кухне. Ударили солнечные лучи, окно просияло пылью. Можно было предполагать, что смотрит оно прямо в вечность. В древнегреческий мир, например, или в далекое будущее. Но смотрело, конечно, все же на улицу. Открывались напротив дома, облепленные карнизами. Копошились там сизые голуби и воробьи. Вразнобой торчали антенны с нелепыми щетками. Почему-то валялись расщепленные доски на крыше. А у ближней из подворотен стоял мужчина, такой же, как во дворе, и, держа в руках плащ, посматривал в мою сторону.
Я отшатнулся.
Я внезапно сообразил, что и книги на стеллажах были выставлены немного не в том порядке.
Вот, что меня смущало.
Вероятно, в мое отсутствие квартиру обыскивали.
— Да-да, — вдруг, повысив голос, сказал Зоммер из комнаты. — Я забыл вас предупредить. За вами следят. Человека четыре, по-моему, я — заметил. Не волнуйтесь пока, я не думаю, что это слишком серьезно. Кстати говоря, где обещанный чай?..
Интонации у него были нетерпеливые.
Я не очень приветливо буркнул в ответ:
— Имейте терпение…
После чего набрал номер Риты и, дождавшись, пока на другой стороне подойдут, произнес — понижая голос, чтобы Зоммер не слышал:
— Это — я. Я на некоторое время уеду. Не звони мне пока, пожалуйста, и тем более не заходи. Не выдумывай ерунды, со мной ничего не случилось. Все в порядке, вернусь — обязательно расскажу. А пока не проявляй особой активности. Поняла? Ну — я тебя люблю и целую…
Рита попыталась мне что-то сказать — начала было фразу, по-моему, яростно возражая, но я тут же, не слушая ничего, разъединил телефон, а затем быстро выдернул из розетки квадратную вилку.
Вот так. Теперь она не засветится.
Между прочим, на кухне также наличествовали следы досмотра: пачка старых салфеток переместилась с холодильника на буфет, а картинка Снайдерса на стене висела чуточку кривовато.
Значит, и здесь обыскивали.
Машинально, как посторонний, я поправил ее. Это все, разумеется, мне очень не нравилось. Я слегка передвинул чайник, который уже забурчал, и, вернувшись в комнату, посмотрел на Зоммера, вертящего в руках кубик Рубика.
— Послушайте, Зоммер, вы мне ничего не говорили про то, что последнее время нами кто-то интересуется. Вообще любопытно, как они вышли на нас? И кто именно — госбезопасность или просто милиция? Между прочим, не следует относиться к этому легкомысленно.
— Да? — сказал Зоммер, изучая сложившуюся на кубике компоновку. — Вы о чем? Любопытная, надо сказать, логическая штуковина. Сочетание цветности и пространственного измерения. Перебор вариантов, правда, несколько бедноват. Вероятно, здесь надо было включить фактор времени. Например, раз в минуту меняется произвольно один из цветов. Чтобы скорость решения была существенно ограничена. А так — слишком просто. — Он сделал несколько быстрых движений, и вдруг все грани кубика стали единообразными. Зоммер пощелкал ногтем по верхней из них. — Видите, удовольствия — никакого…
— Я, кажется, к вам обращаюсь, — сдержанно сказал я.
Тогда Зоммер со вздохом поставил кубик на полку.
— Честно говоря, меня это не волнует. Это ваши проблемы, зачем я буду думать о них? И к тому же детали общественных отношений мне все равно непонятны. Непонятны, — и углубляться в конкретику я не хочу. Вы имеете собственные возможности, чтоб отрегулировать ситуацию. Так что, думайте, действуйте, я вас ничем не стесняю…
Он небрежно пожал плечами.
— И однако, все трудности порождаются именно вами, — сказал я. — Остановка часов, спонтанное отключение электричества. Телевизоры в нашем районе показывают черт-те что. А вчерашняя катастрофа в НПО «Электроника»? Взорвалось охлаждение в цехе, погиб человек. Вероятно, само присутствие ваше влияет на некоторые процессы…
Без особой цели я подошел к стеллажам. Книги и в самом деле стояли не в том порядке.
