— Я пытался устроить тебе маленькие каникулы. Что тебе мешает остаться дольше в Тоскане?
— Мне бы не хотелось уезжать так надолго из дома.
— Почему бы не провести несколько ночей не дома, урвать хоть немного солнца, доставить себе удовольствие?
— При нашем последнем свидании ты советовал мне поменьше думать об удовольствиях, Марко.
Колкость вырвалась непроизвольно. Она залилась краской.
— Поскольку последний раз мы встречались на балу в Кембридже, видимо, речь шла о разумном равновесии, — предположил он.
В его голосе звучала подчеркнутая холодность. Неожиданная волна воспоминаний захлестнула ее. Осторожно улыбнувшись, Полли трясущейся рукой взяла бокал и отпила глоток.
— Нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? — попросила она робко.
Марко встал, подвинул стул к ее креслу и сел, положив руку на его спинку. Тепло мужского тела привело ее в состояние близкое к панике. Задерживая дыхание, она пыталась справиться с неистово бьющимся сердцем.
— Ты, — проговорил он медленно, — в том, что произошло, не виновата, в этом вина только моя. Если бы у меня было немного больше самообладания, то это никогда бы не случилось. По правде говоря… — он глубоко вдохнул, сдерживая закипающее негодование, — я рад, что ты подняла этот вопрос, Полли. Ты убежала тогда, даже не попрощавшись, у нас не было возможности поговорить начистоту.
Она прикусила губу. Близость Марко очень беспокоила ее, а то, о чем он говорил, прорывало все барьеры ее обороны.
— Мы опять возвращаемся к воспоминаниям, Марко. Оставим их в прошлом. Забудем.
— К сожалению, это забывается с трудом.
— Не хочешь же ты заставить меня думать, что хоть раз об этом вспомнил!
— Почему ты так говоришь?
Возникла пауза. Гордость заставляла ее хранить молчание.
— Я не глупец, Полли, — голос Марко прозвучал жестко. — Ты постоянно избегала любой возможности встречи со мной. Хочешь верь, хочешь нет, но забыть тебя мне не удалось.
Полли поднялась. Ноги ее сделались ватными.
— Прости, я, пожалуй, пойду, возможно, Мариетте нужна помощь.
Марко тоже встал.
— Извини, Полли. Похоже, ты находишь то, что произошло, непристойным. Но ты начала этот разговор. Не тебе же винить меня в том, что я сохранил воспоминания.
Находить это непристойным? О чем он говорит? Это был один из самых замечательных моментов ее жизни, навсегда запечатленный в сердце. Ей захотелось сесть в машину и уехать в аэропорт. Можно вынести Марко, не одобряющего ее, Марко поддразнивающего. Но видеть Марко, которому как будто действительно небезразлично то, что произошло, — в это невозможно поверить.
Он рассматривал ее раскрасневшееся лицо, чуть прикрыв глаза.
— Оставайся и на завтрашнюю ночь, Полли, — тихо предложил он. — Мне бы хотелось показать тебе Тоскану.
Остаться? Не пришло ли время сказать правду?! Как-то наладить отношения с Марко? Бен ведь когда-нибудь узнает все.
Марко позвали к телефону, он нахмурился, пожал плечами.
— Извини, Полли. Я сейчас вернусь.
Она присела, предчувствуя надвигающуюся катастрофу. Не надо было приезжать. С ее стороны настолько рисковать — настоящее сумасшествие.
Она так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, когда внезапно перед ней вырос Марко.
— Это тебя. — В его голосе появилась насмешливая нотка.
— Меня? Кто?
— Ребенок, — ответил он. Теперь он наблюдал за ней.
—Только что я имел увлекательную беседу с очень развитым и разговорчивым мальчиком, которого зовут Бенедикт Гамильтон и которому три с половиной года.
Полли на миг замерла, пытаясь отгадать по выражению лица Марко, что он подумал. Потом помчалась к дому, отдавшись во власть беспокойства.
Может быть, что-то случилось с Беном? Но ведь это он звонит.
Марко догнал ее, взял под руку, помогая продираться сквозь толпу, и ввел ее в кабинет.
— Телефон на столе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Бен? — Она чувствовала напряженность в своем голосе. — У тебя все нормально?
— Конечно. А кто этот веселый дядя? Полли оглянулась через плечо. Марко сидел, скрестив ноги, в огромном темно-красном кресле и прислушивался к разговору. От его пристального взгляда она вздрогнула.
— Этот веселый дядя — мой кузен, Марко. Теперь я хочу знать, почему ты мне звонишь, дорогой. С Джени все в порядке?
— Ага. У Бонни щенки. Я хочу желтого с розовым носом. Слышишь? Он мой башмак жует.
Она невольно улыбнулась.
— Бен, можно мне поговорить с Джени?
— Ага… Джени!
— Все в порядке, Джени?
— Лучше не бывает. Присматривать за одаренным проказником трех с половиной лет — увлекательное занятие!
— Боже мой, надеюсь, он не свел вас всех с ума. Постараюсь поскорей вернуться.
— И не думай! Оставайся подольше, отдохни! Вилл говорит, что не развлекался так много долгие годы.
— Да? — Полли улыбнулась.
— Твой отец волнуется за успех твоей миссии мира, — добавила Джени. — Я видела его сегодня, он приезжал повидать Бена. Как все проходит, кстати?
— Все нормально. — Ей мешало разговаривать присутствие Марко.
Прикрыв на секунду глаза, Полли пыталась собраться с мыслями. Она не представляла, как выбраться из создавшегося положения. Поспешный отъезд теперь не представлялся лучшим выходом. Нужно время, чтобы попробовать как-то сгладить появившиеся, вероятно, у него догадки. Она взяла себя в руки и почти спокойно сказала:
— Вообще-то у меня был такой вариант — остаться еще на ночь, но раз у тебя там появился целый выводок щенков, за которыми тоже надо приглядывать…
— Бонни прекрасно справляется. Никакого беспокойства, Бен что-то хочет тебе сказать.
Бен подробно рассказал ей о своих занятиях за последние двадцать четыре часа, которые они не виделись. Когда Полли закончила разговор, в кабинете царила мертвая тишина. Напряжение, возникшее между ней и Марко, казалось, возросло во много раз.
— Видимо, я должен извиниться, — вырвалось у Марко.
Она посмотрела на него, в горле опять пересохло.
— За что?
У нее было ощущение, что она приросла к полу. Он встал, пересек комнату и остановился перед ней.
