– Что я?
– Нет, ничего.
Как хорошо стало, когда на них упала большая, широкая тень. Шаги позади них, справа и слева, вокруг них. Запахло бензином и выхлопными газами, перегретой резиной и горячими тормозами, туалетной водой для бритья.
Мужчина в сине-голубом двубортном пиджаке подошёл к ним. Туфли его были начищены до блеска. Галстук заколот золотой булавкой. Этот человек, казалось, никогда не потел. Он протянул руку. Так протягивал руку отец Стивена, когда однажды забирал его из детского сада, и в те времена он носил такой же костюм.
– Отдайте мне камеру, Стивен, – сказал человек. – А потом мы позаботимся о вас.
Нет, это был не отец. Его отец никогда о нём не заботился. Он всегда требовал, чтобы его дети были сильными – сильными и самостоятельными. Так хорошо, когда о тебе кто-то хочет позаботиться. Так хорошо. С болезненным ощущением в уголках глаз, потому что слёз не было, он достал из-под рубашки свёрток.
37
Когда он очнулся, было прохладно. Должно быть, он спал, да, и это подействовало на него благотворно. Окружавшая его прохлада, казалось, высасывала из тела весь накопленный жар и равномерно излучала его во все стороны. Было темно. Но, не так, чтобы совсем. Он не знал, где находится. Он увидел голые, матово поблёскивающие металлические стены, ряды блестящих заклёпок на них, металлический потолок. Сквозь узкие люки под потолком внутрь проникало немного света.
Над ним склонилась молодая женщина. На ней был белый халат, она смотрела на него внимательно и сочувственно. Он на сто процентов был уверен, что видит её впервые. Она подвесила над его кроватью на крючок пластиковый пакет, наполненный прозрачной жидкостью, закрепила пластиковый шланг, другой конец которого был прибинтован к его руке.
– Что?.. – хрипло начал он. – Что вы делаете?
Женщина взглянула на него сверху вниз и только приветливо улыбнулась.
Он с трудом поднял руку, рассмотрел иглу, введённую в вену. Что всё это значит?
Женщина исчезла. Над ним возникло другое лицо – лицо старого, седого человека.
Оно было ему знакомо. Профессор Уилфорд-Смит. Теперь он снова всё припомнил. Пустыню. Зной. Упавшую Юдифь. Юдифь!
Он повернул голову, что причинило ему боль, и поискал глазами. Да, она лежала рядом, на такой же раскладной кушетке, под такой же капельницей. Она спала. Кто-то умыл ей лицо.
Он вспомнил всё остальное. Им давали пить – солёную жидкость, с лёгким привкусом апельсина. Много жидкости, он наверняка выпил целое ведро. Он давился, но его не вырвало, и он снова пил. Дальше он ничего не помнил.
– Где мы?
Профессор поднял голову и огляделся, как будто и сам спрашивал себя об этом.
– Это трансляционная машина, – сказал он.
– И что здесь с нами делают? – он взглянул на капельницу.
Старый учёный печально улыбнулся:
– Это всего лишь раствор поваренной соли. Просто жидкость. Вы оба были очень сильно обезвожены, когда мы вас нашли.
– Обезвожены?
– Вам оставалось совсем немного.
Стивен Фокс прикрыл глаза. Теперь, когда воспоминания вернулись к нему, он почувствовал, к своему удивлению, нечто похожее на стыд. Он был настолько самонадеян, что отправился в пустыню без всякого снаряжения, без всякой подготовки. Легкомысленно поставил на карту жизнь только ради бега наперегонки, чтобы что-то доказать, чтобы выиграть. Ещё и Юдифь с собой потащил!..
– Как вы нас вообще нашли?
– Это было нелегко. Вы оказались совсем не там, где мы вас искали. Кончилось тем, что Каун откупил время наблюдения с русского спутника-шпиона, русские вас и выследили.
– Что? Русские?
– Да.
Стивен попытался себе представить, как это было.
– Мы сперва пошли на юг, а потом всё время двигались на запад. Мы хотели добраться до дороги, которая идёт вдоль границы Синая.
Археолог удивлённо поднял брови.
– Насколько я знаю Кауна, он не преминет показать вам спутниковые снимки. Там вы оба хорошо видны, даже из космоса. Где вы только не блуждали.
Вон, значит, как. Они заблудились. Но как такое могло случиться? Ведь они же всё время шли в сторону гор…
– А что с камерой?
Профессор Уилфорд-Смит обратил взор на точку, лежавшую где-то за изголовьем Стивена. Стивен вывернул шею. Там была перегородка с узкой запертой дверью и большим стеклянным окном, занавешенным с другой стороны чёрной занавеской.
– Каун там. И уже давно. Он потребовал несколько упаковок батареек и заперся там.
Стивен упал на подушку, жалобно вскрикнув. Всё кончено! Он проиграл гонку, чёрт бы его побрал. От огорчения на глаза навернулись слёзы. Как же это было несправедливо, как же несправедливо! Он столько выдержал, столько всего перенёс… Он боролся, он положил на чашу весов всё своё мужество и отвагу – а Каун с его миллионами всего-навсего купил интеллект, ноу-хау и технические устройства русских, которые готовы заработать на чем угодно, – и в итоге он очутился в нужное время на нужном месте и снял урожай там, где не сеял. Это была битва Давида с Голиафом, и на сей раз победил Голиаф. Голиаф побеждает всегда, такова правда. А старые благочестивые истории, которые рассказывают совсем другое, – это всего лишь бабушкины сказки.
Он закрыл глаза, и в следующее мгновение перед ним возник образ брата Грегора. Как он тогда сказал – «настал час испытания». Древнее пророчество о силах света и силах тьмы, которые сразятся за право обладания святыней. И хотя он тогда про себя посмеивался над словами монаха – что-то в нём всё- таки верило этим словам, наполняло его силой при мысли, что Бог на его стороне.
И что теперь? Он оказался несостоятельным? Сейчас всё зависит от того, что Каун собирается сделать с этим видео. Наверняка у него есть свои планы, и так или иначе они направлены на то, чтобы извлечь из него максимальную прибыль, показывая фильм по собственным телевизионным каналам. Его увидит весь мир. А ведь это, собственно, и есть то самое, что Стивен обещал старому аббату.
В конце концов, он и сам его увидит. Пусть это событие будет иметь для него пресный вкус, и, наверное, придётся потерпеть изрядное время, а потом, сидя дома на мягком диване, вместе с миллионами других любопытных, которые напряжённо замрут перед телевизорами, он всё-таки увидит Его.
Может, большего и ожидать не стоило.
В это мгновение кто-то завозился снаружи у входной двери, и одна створка открылась, впустив внутрь слепящую полосу света. По решётчатым ступенькам в вагончик поднялись трое мужчин, закрыли за собой дверь и тщательно заперли её.
