превратилась по большей части в поставщика символических благ. «Мы не производим ничего, кроме долларов, предупреждал три года назад известный американский экономист, и дай бог, чтобы такая странная экономическая специализация как печатание серо-зеленых бумажек по-прежнему приносила нам твердый доход»…
Теперь эта масса офисных работников, оказывается, никому не нужна. Значки и символы, которые они энергично производили, выметены ураганом катастрофических перемен. Образовавшаяся пустота оглушает. Куда деваться? Где можно найти работу, за которую будут платить? Раньше любой американец, если ему в жизни не повезло, мог все бросить и уехать на Запад, где открывались бескрайние свободные земли. Там можно было начать новую жизнь. Но куда ехать сейчас? Свободной земли больше нет – по всей Америке стоят километры пустых мертвых офисов. Не нужны сотрудники рекламных агентств, поскольку реклама в этой ситуации себя не оправдывает, не нужны юристы, которых в Соединенных Штатах просто не счесть, не нужны банковские работники, не нужны менеджеры, агенты по недвижимости, по страхованию. Выясняется любопытный факт: американцы ничего не умеют производить. Если в России в катастрофические времена перестройки территории вокруг городов были мгновенно засажены километрами свеклы, картошки и огурцов, россияне делали это сами, без каких-либо приказаний со стороны, то безработным американцам, которым в буквальном смысле этого слова стало нечего есть, даже в голову не приходило сажать кукурузу или маис. Да и как это делать, если утрачены навыки сельскохозяйственного производства, если давно уже нет в магазинах обычного огородного инвентаря, если ни один чистенький офисный служащий, только и знающий что по восемь часов смотреть в монитор, даже толком не представляет где у кукурузы верх, а где низ. К тому же, чтобы запустить сельскохозяйственный оборот, нужно колоссальное время, нужно по крайней мере полгода пока взойдет урожай. А как это время прожить? Кредита, тем более в евро, под эфемерные будущие доходы никто не даст. А на пособие по безработице, превратившееся в инфляционную пыль, нельзя купить даже пару носков.
В конце концов правительство США отваживается на беспрецедентный шаг. Особым указом, который немедленно утверждает конгресс, оно гарантирует каждому американскому гражданину еженедельный продуктовый набор, продаваемый по твердой цене. Фактически это карточная система, так хорошо знакомая многим поколениям советских людей. Продовольствие изымается из стратегических военных запасов, закупается в Канаде, в Бразилии, в Мексике, в Аргентине, платить за него приходится золотом – на что уходит теперь значительная часть бюджета страны.
Правда, выясняется, что это не решает проблему. Ни учета, ни строгого распределения в ситуации «все вверх дном» наладить нельзя. С этим не может справиться даже армия, которую правительство привлекает, чтобы обеспечить хоть какой-то порядок. «Команды СВАТ» (спецназ США) выставляют у супермаркетов патрули. Бравая морская пехота, вооруженная до зубов, сопровождает продовольственные конвои. И тем не менее, словно в шизофреническом сне, сила оказывается бессильной против стихии общего помрачения. Все будто проваливается в какую-то бездну. Большая часть продовольствия до потребителей, по-видимому, не доходит. Зато оно в громадных количествах всплывает на черном рынке, где цены на самые элементарные вещи растут с каждым днем. Многие американцы оказываются в отчаянном положении: нечем платить за жилье, за медицинскую помощь, за автомобиль, за одежду. Даже бензин, который в Америке всегда был доступнее, чем вода, постепенно становится для многих непозволительной роскошью. Арабские страны, впрочем как и Нигерия с Венесуэлой, отказываются поставлять нефть американским концернам в кредит. Теперь покупать ее можно только с прямых торгов, то есть деньги вперед, а на это у правительства США средств уже не хватает.
Рушится, казалось бы, незыблемая триада Америки, почти двести лет являвшаяся неофициальным символом идентичности: банк, церковь, автозаправка.
Давний американский вопрос «Кто мы?» встает с невиданной остротой.
И ответ на него простой: никто.
Мы никто, и, видимо, еще долгое время будем никем.
Такого государства «Соединенные Штаты Америки» больше не существует.
Отныне каждый, кто живет на этой земле, сам за себя.
Впрочем, остальной мир понял это значительно раньше американцев. Уже на четвертый день после высадки китайских войск на Тайване, когда еще кипела и пенилась ожесточенная политическая круговерть, тысячи жителей японского острова Окинава окружили американскую военную базу, созданную там после Второй мировой войны, и потребовали ее немедленной ликвидации.
Надо заметить, что Окинава представляет собой особый район Японии. Остров чрезвычайно долго сохранял определенную независимость и вошел в состав японского государства только в 1879 году. Тем не менее, окинавцы сохранили «островное сознание», признавая себя, конечно, японцами, но – не такими, как все. Против присутствия на острове американских военных они протестовали множество раз, и особенно после того, как в 1995 г. трое американских солдат изнасиловали местную школьницу.
Однако сейчас все разворачивалось гораздо серьезней. Собравшаяся толпа, насчитывавшая, по сообщениям прессы, несколько тысяч людей, не просто скандировала антиамериканские лозунги, как всегда, но забрасывала строение КПП бутылками и камнями. А когда командир базы, полковник, между прочим по этнической принадлежности негр (то есть, афро-американец, как было принято говорить в США), отмахнулся от переговоров и приказал поставить ребристые заградительные щиты, тяжелый джип, обтянутый металлической сеткой, протаранил ворота. Многотысячная толпа хлынула на территорию базы. Полиция, которой почему-то было немного, не смогла ее удержать. Цепь солдат, спешно выстроившаяся внутри, была сметена. Стрелять, даже в воздух, американские военные не решились, и уже через полчаса практически все было кончено. Часть солдат полиции все-таки удалось отбить, их отвезли в местный участок и заперли для сохранности в камерах, а другая часть забаррикадировалась в казармах, где и провела несколько не слишком приятных часов. К концу дня база была совершенно разгромлена: командный пункт подожжен, большая часть техники повреждена, остаток гарнизона пришлось эвакуировать вертолетами, а ночью на освобожденной земле зажглись тысячи победных свечей.
Это послужило своего рода спусковым крючком. Азиатское отделение Си-Эн-Эн передавало репортаж о событиях на Окинаве в реальном времени. Ролики потом были выложены в интернете. Впечатляющие скриншоты появились на интерфейсах главных поисковых систем. Весь мир видел, как американские солдаты в панике отступают к казармам, как их, связанных, оборванных, обезоруженных, передают в руки полиции.
Точно искра упала на древесную пыль. В течение следующей недели военные базы Соединенных Штатов были осаждены возбужденными толпами буквально по всему миру. В Турции аэродром был забросан бутылками с зажигательной смесью, в Греции местные анархисты нацелили на американский командный пункт бензовоз, обложенный горящим тряпьем, в Пакистане выгнали на взлетные полосы сотни коз, а в Исландии, которая всегда считалась спокойной страной, жители окрестных районов, в основном молодежь, явились к проволочному ограждению с соответствующими инструментами и под звон кусачек, под шипение ацетиленовых резаков начали методично демонтировать его по частям.
Еще проще поступило социалистическое правительство Кубы. Специальным «Революционным указом» оно объявило аннулированным договор о бессрочной аренде Соединенными Штатами территории в Гуантанамо, заключенный еще в дремучем 1903 году. По периметру базы выстроились сотни бульдозеров: каждый день под охраной кубинских войск они продвигались на десять метров вперед. Эта война нервов длилась почти неделю, а затем представитель военного ведомства США объявил о «временной приостановке базирования военно-воздушных и военно-морских сил в данном районе». Американская техника и войска были эвакуированы. Военный флот США «во избежание инцидентов» был выведен из кубинских территориальных вод. Одновременно была ликвидирована тюрьма в Гуантанамо, дискредитированная пытками и другими методами незаконного обращения с заключенными.
Ситуация складывается парадоксальная. В чисто военном, то есть техническом, отношении США по- прежнему намного сильнее любой из конфронтирующих сторон. В каждом отдельном случае они, разумеется, могут настоять на своем – угрожая агрессией или даже нанеся показательный ракетный удар.
Однако что делать, если таких случаев тысячи?
Если им противостоят не войска, а в основном гражданское население?
Нельзя же воевать со всем миром.
