получить результат. У меня сын такой — через три года вырастим в пробирке искусственного человека. В Военно-медицинской академии занимается. Нет, чтобы сначала спросить себя: а зачем? Нужно ли его выращивать вообще?
— Кончай философию. Какое будет предварительное заключение?
Эксперт выпрямился.
— Никакого пока, — чуть раздраженно сказал он. — Случай странный, придется делать обследование по полной программе. Хотя, давай поспорим, это все равно будет «несчастный случай на производстве».
— Так это и есть «несчастный случай на производстве», — сказал следователь.
— Меня другое интересует. Все-таки «кого» или «что» он отсюда выпустил?
— А вот меня — нисколько, — сказал следователь. — Хватит философии. Утомил…
Он, шевеля губами, делал торопливые пометки в блокноте.
Эксперт посмотрел в окно.
— Думаешь? А ведь оно, наверное, где-то там…
— То есть?
— Не хотел бы я с ним столкнуться…
Следователь опустил блокнот и тоже посмотрел в темноту. В здании напротив светилось одно- единственное окошко. Желтизна едва просачивалась сквозь кроны деревьев. Ветра не было, но шторы в лаборатории вдруг колыхнулись.
Эксперт ощутимо вздрогнул и отступил на шаг.
— Видишь?
— Вижу.
— И что?
— А ничего, — сказал следователь.
Снова поднял блокнот и что-то в нем записал. Почесал переносицу тупым кончиком авторучки.
Лицо у него сморщилось.
— Это уже не наша забота, — сказал он.
ДЫМ ОТЕЧЕСТВА
— Я все-таки не врубаюсь, — сказал Вовчик. — Тебя, мужик, как звать, Бокий? Ну вот, Баканя, я не понимаю, чего ты хочешь.
Сидящий перед ним человек повторил предложение.
— Значит, по порядку: вилла на Багамах, раз. — Вовчик выставил перед собой руку и загнул палец. — Это само собой. Без этого базара не будет. Тачку, какую хочешь, так? Ну, насчет тачки мы ещё потолкуем. И, скажем, сто тысяч долларов в ихнем банке?
— Можно открыть кредит в рамках означенной суммы.
— На сто тысяч долларов?
— Именно так.
Вовчик откинулся и хитро посмотрел в глаза собеседнику.
— Кредит, говоришь? Кредит отдавать надо, — сказал он. — Кто вас там знает. Может, за этот кредит вы из меня потом фарш сделаете…
— Ну можно договориться о безвозвратной ссуде в пределах разумных трат.
— Это как?
— Часть этой суммы просто не возвращается.
— На халяву, значит?
— Представительские расходы.
— Слушай, я не понимаю, Баканя, тогда в чем прикол?
— Ну вы нам тоже кое-что обещаете, — сказал Бокий. — Правда, это лишь в том случае, если вас устроят условия договора.
— А если они меня не устроят?
— Тогда разойдемся.
— И все путем?
— У нас к вам никаких претензий не будет.
— Если что, братки вас из-под земли достанут, — предупредил Вовчик.
Бокий равнодушно мигнул.
— Ну ты меня понял, да?
— На это мы, собственно говоря, и рассчитываем.
— Тогда попробовать можно.
И все-таки Вовчик остался в недоумении. Слишком уж щедрым казался Бокий и слишком уж мало он в итоге хотел. Подумаешь, какую-то ерунду. Не может же быть, чтоб за это платили сто тысяч долларов. Наверное, все-таки у мужика крыша съехала.
Определенно здесь было что-то не то.
И потому, когда братки позже поинтересовались, чего, значит, в натуре, приходил этот хмырь, Вовчик лишь сморщился и показал клык, похожий на волчий. Это чтобы к нему не очень привязывались.
Вдаваться в объяснения пока не хотелось.
— Да так, туфту всякую впаривал, — неопределенно сказал он.
Бокий тем не менее не обманул. Через несколько дней Вовчику действительно принесли билет на Багамы. Все чин-чином: рейс, место указано, вписана его фамилия. Вовчик только что не обнюхал длинную многостраничную книжечку. Показал её Кабану, и тот, послюнявив пальцем меленький шрифт, сказал, что нет, вроде, не втюхивают.
— Ну че, тогда лети, Вовчик, раз подфартило.
В сопроводительной записке было сказано, что в аэропорту его будет ждать человек и все объяснит. То есть, не пропадет Вовчик. В случае чего будет с кого спросить.
Авторитет его среди братков явно вырос. Малек и Зиппер теперь смотрели на Вовчика другими глазами. Со всех ног бросались, если там, скажем, стакан налить или поднести зажигалку. А Малек дошел до того, что каждый день провожал Вовчика после работы.
Говорил:
— А вдруг котляковские отморозки подскочат?
— Как подскочат, так и отскочат, — отвечал Вовчик, показывая волосатый кулак. — Котляковских я всегда бил и всегда бить буду.
— Нет, уж лучше, знаешь, давай провожу…
Девки с него теперь тоже просто торчали. Гетка и Маракоша готовы были давать Вовчику хоть каждый день. Только мигни, обе тут же бегут в дежурку. Кассета, знаменитая тем, что её всегда можно было поставить сначала, тоже не сводила с Вовчика своих расширенно-застывших зрачков. А капризная Люська, которая ещё недавно посматривала на всех задрав нос, — её пас Кабан, вот и считала, что ей все дозволено, — теперь, правда, если самого Кабана рядом не было, подсаживалась поближе и заводила долгие разговоры. То и дело пудрилась, вертелась, стреляла глазами и, вздыхая, зудела, что хотела бы перебраться куда-нибудь к югу. Надоело здесь — холод, грязь, народ неинтеллигентный. Присмотрел бы ты, Вовчик, мне там какую-нибудь такую зацепку. На Багамах, говорят, девки берут по штуке баксов за час.
— Ну, Вовчик, ты же у нас деловой. Ну — потолкуй с местными…
Глаза у неё заволакивались мечтательной дымкой. Словно она воочию видела — море, пальмы, белый горячий песок, грациозную яхту, скользящую к горизонту.
Вовчик отвечал ей неопределенно. Разбираться с Кабаном из-за девки ему смысла не было.
Правда, Забилла, по обыкновению скривив рожу, сказал, что, как он от одного кента слышал, Багамы — место гнилое. Русских, восточников вообще, там отоваривают только так. Кидают, как мальчиков. Смотри,
