Четверть часа до конца ультиматума ещё полностью не истекли, а я уже слышал крадущиеся торопливые шаги на лестнице. Человек десять-двенадцать на цыпочках перескакивали через ступеньки.
Ну что ж, тем лучше.
Я подождал, пока все они соберутся на моем этаже, а потом, не утруждая себя снятием запоров и открыванием, просто толкнул лапой дверь, и она с щепастым надрывом грохнулась на лестничную площадку.
Рев был страшен. Он взлетел по пролетам, заставив, вероятно, задребезжать рыхлое железо на крыше, ударил в двери квартир, загудел в пустотных трубах и батареях, а потом, рванувшись во двор и отразившись от стен, выдавил из асфальтового колодца весь воздух.
Под аркой, куда вечернее солнце не попадало, пророкотала звуковая волна. Было сумеречно, и все равно можно было заметить, как вздрогнули и чуть наклонились вперед двое людей сбоку от пулеметной турели.
— Кажется, первое отделение — йок, — сказал тот, что ближе. — Жаль. Хорошие были ребята. Значит, не договорились.
А второй потряс головой, будто после купания вытряхивал из ушей воду.
— Какой в этом смысл? Все равно у них потом сознание не выдерживает; либо — полное сумасшествие, либо — метаморфоза. Крутимся понапрасну…
— Но исключения все-таки есть, — сказал первый.
— Кто? Этот отвратительный тип из военного ведомства? «Доктор Лектор», который каждый день требует стакан свежей крови? Ну знаешь…
— А что?
— Одних зверей убиваем, других прикармливаем…
— Такова жизнь, — первый пожал плечами. — Хочешь работать с хищниками — привыкни к сырому мясу. Кстати, ты прочел наконец «Хазарский словарь»?
— Прочел.
— Ну и как?
— Нормально.
— Не люблю этого слова, — неприязненно сказал первый. — Что значит «нормально»? Мне требуется четкий и обоснованный вывод. Можно ли рекомендовать данный роман для включения в «Список»?
— Я бы рекомендовал, — сказал второй.
— Вот так и докладывай…
Человек, который был с краю, скривил губы.
— «Обязательное чтение», — с презрением сказал он. — Ты что, не помнишь, как относился в школе к урокам литературы? Культуру невозможно запихать в личность насильно. Насилие вызывает протест. Происходит бессознательное отторжение…
— Опять лекции?
— Ну если до тебя не доходит самое элементарное…
— Нашел время. — Первый человек ещё немного подался вперед и, не поворачивая головы, спросил: — Как, ты готов, Бахыт?
— Готов-готов, — сказал третий, обнимающий расставленными руками насадку турели. Лицо его было вклеено в вырез бинокуляра. — Я давно готов, командир. Вы, главное, меня не трогайте…
Звериный рев повторился. Но теперь — несколько тише и как бы с удовлетворением.
— Спускается… — напряженно сказал первый.
И тут створки парадной, выходящей во двор, вспучились изнутри, доски поплыли по воздуху, с коротким визгом, опережая их, метнулась сорванная пружина, грохнуло об асфальт выпавшее стекло, и из темного лестничного проема возник ящер — зеленоватый и одновременно багровый в лучах заката.
Он был невысок, всего на голову, вероятно, возвышаясь над притолокой, но — с когтями на птичьих лапах, с ощеренной вытянутой, как у жеребца, мордой. Шею его окружал шипастый гребень, а короткий и мощный хвост со скрежетом подметал мостовую. Шакал в пятнистом комбинезоне, вцепившийся в бок, сорвался, перекатился по асфальту и замер.
Ящер плотоядно облизывался.
— Пошел резерв, — спокойно распорядился по рации тот человек, что ближе.
Двор словно ожил. Только что он представлял собой тронутое ясными сумерками, тихое пустое пространство, и вдруг, будто из-под земли, выросли скорченные фигуры.
Шакалья стая растянулась от дома до дома.
Выучка у них была отменная. Вожак коротко взвыл, и остромордые тени бросились на противника. Ящер, впрочем, оказался проворнее их. Ввязываться в схватку с шакалами он благоразумно не стал — тело его взвилось в невероятном прыжке, дворик дрогнул, точно где-то неподалеку рухнула многотонная балка, сотряслись перекрытия, и растопыренный силуэт запечатал выход из подворотни.
Оба человека отпрянули.
— Свет!.. — резким, вывернутым в фальцет голосом закричал первый.
За спиной его бешеными очами вспыхнули два прожектора. Однако не белые, а — до безумия красные, предостерегающие. Свечение вулканической магмы наполнило подворотню. Ящер на мгновение замер. Глаза в щелях вертикальных зрачков ослепленно моргнули — один раз, другой.
Этого промедления оказалось достаточно. Что-то вжикнуло, раздался свист туго сжатого воздуха. Бахыт, согнутый над турелью, победно выдохнул: Есть!.. — оторвал от прицела голову, смешно стянутую розовой купальной шапочкой. Багровеющая туша ящера содрогнулась, он взмахнул лапами, по-видимому, пытаясь найти опору, покачался туда-сюда, будто гипсовый, и вдруг рухнул вперед, зацепив все же когтями тарелку турели.
Брызнули стекла из бинокуляра. Бахыт, как козел, подпрыгнул, спасая ноги от костоломного прокрута станины.
— Свет!.. — тем же вывернутым в фальцет голосом закричал первый.
Красноту, точно пробку, вышибло из подворотни. Под аркой полыхнуло сиянием электрических дуг. И в беспощадном, обжигающем их неистовстве стало видно, что ящер лежит на боку и конвульсивно подергивается, что глаза его покрываются молочными пленочками, что творожистая густая пена стекает из пасти, и что между костных пластин на его груди плотно сидит стрела с металлическим оперением.
Вздулся гигантским шаром и опал зеленоватый живот. Шумный выдох прорвался откуда-то из хрящей гортани.
Белые пленочки на глазах застыли.
— Молодец, Бахыт. Прямо в сердце. Какой выстрел!.. — сказал первый человек.
— Стараемся, командир. И все же запасную пневматику ставить надо. Хотя б и стрела из кости удавленника, хотя б и вымочили её, как положено, в паучьем студне, хотя б и заговаривали в полночь на Три Звезды, а вот, не дай бог, рука дрогнет — пройдет мимо…
Бахыт стащил круглую шапочку. Развалились по плечам космы, прежде стянутые резиной. Второй человек оторвал от уха изогнутую трубочку телефона:
— Девушка, оказывается, жива, — удивленно сообщил он.
— Жива? Да ну? С чего бы это? — сказал первый.
— Повезло. Наверное, не очень голодный был. Или торопился сюда. Что будем с ней делать?
Первый человек немного подумал:
— Что делать, что делать? А ничего не делать. Зачем она нам?
— Болтать будет.
— Это — вряд ли…
Второй человек внимательно посмотрел на него, пожал плечами, как бы говоря: ну что ж, ты тут у нас главный, присел на корточки возле неподвижного ящера и вдруг, как Бахыт, взвился козлом, даже не успев разогнуться.
— Черт дохлый!..
Страшная панцирная лапа метнулась за ним и, промахнувшись, вцепилась в трубчатую стойку турели.
