Особый дар

входы в здание, которых было достаточно много, некоторые вели на вокзал прямо из сети подземных переходов. Небольшие входы были заперты тяжелыми металлическими дверями, наскоро нарисованные таблички указывали ближайший вход. Там же стоял, как минимум, десяток полицейских, вооруженных с головы до ног, с устрашающими радиопередатчиками на голове, микрофоны прикреплены так, что висят прямо у рта. Казалось, что каждый из них должен постоянно извещать начальство о состоянии своего здоровья.

Полицейские останавливали всех юношей и проверяли у них документы.

— Зачем их так много? — рассуждала я вслух. — Неужели они думают, что если они поставят много полицейских нарядов, то ты не сможешь их всех разом выключить?

Арманд кивнул:

— Во всяком случае, я сомневаюсь, что этим людям что-нибудь объяснили.

— Но они, должно быть, очень удивлены. Такая широкомасштабная операция из-за одного- единственного юноши — не слишком ли велик риск, что кто-то станет задавать ненужные вопросы? Что таким образом может просочиться кое-какая информация?

— Сотрудники института идут на это, потому что опасаются, что кому-нибудь удастся меня найти раньше них.

— Кому? — изумилась я.

Арманд потеребил свой парик.

— В институте постоянно боятся, что какого-нибудь одаренного парапсихологическими способностями человека похитят. Возможно даже, у них есть на то основания. Насколько я понял, это обычная история: одна страна крадет у другой таких людей. Один из моих опекунов как-то рассказал мне, что их организация нащупала еще одного телекинета, в Южной Африке, но, прежде чем они успели его оттуда вывезти, другая секретная служба увела его у них из-под носа.

— Значит, они боятся, что ты можешь перейти в другую подобную организацию?

— Можешь с кем угодно поспорить, что уж этого они точно боятся, — ожесточенно кивнул Арманд. — Хотя совершенно напрасно. Никакими силами в мире невозможно заставить меня живым попасть в какой бы то ни было научно-исследовательский институт.

Он замолчал, прикусив нижнюю губу, посмотрел на полицейских в полной амуниции за железными ограждениями и сказал:

— Eh bien,[4] видимо, мы должны придумать что-нибудь еще.

Я внимательно оглядела его.

Мы? Мы ничего не должны. Я не сомневалась, что существует миллион возможностей уехать из Штутгарта. Просто для меня было важно, чтобы все обходные пути вели куда- нибудь поближе к дому, а не в далекое путешествие за пятьсот километров.

Арманд направился к застекленному стенду, где висело расписание движения поездов и карта Штутгарта и его окрестностей. Пока он их изучал, я на некоторое время погрязла в расточительных мыслях перед витриной магазина и разглядывала непристойно дорогие, сказочно неудобные платья, цветные фарфоровые фигурки и эксклюзивную хрустальную посуду. Складывалось ощущение, что это все вещи из другого, совершенно чужого мира.

Я все ждала, что откуда-нибудь на нас бросятся полицейские. Мне казалось странным, что вокзал так усиленно охраняется, а все, что вокруг, — практически нет. Короче говоря, я бы сама все организовала гораздо лучше, сказала я себе. Я была очень раздражена.

— Я знаю, что нам делать, — сообщил вдруг Арманд.

Я посмотрела на него. Его торжествующая улыбка не предвещала ничего, что бы мне могло понравиться.

— Да? И что же? Ты хочешь угнать самолет? Или автобус?

Он постучал пальцами по стеклу, за которым висела схема транспортного сообщения города:

— Здесь. Шорндорф. Там поезд на Дрезден останавливается первый раз. Но вся штука в том, что до Шорндорфа можно доехать и на метро. Нам вовсе не нужно проходить через главный вокзал. Мы просто поедем в Шорндорф и там сядем на поезд.

Он собрался идти.

— Пойдем!

Прохожие преспокойно шли мимо и не удостаивали нас взглядом. Арманд купил в ярко-оранжевой автоматической кассе два билета, и мы спустились по эскалатору в метро.

Но там было что-то не так. На узких подземных перронах толпились люди, возмущенно между собой разговаривали и, по всей видимости, были чем-то очень недовольны.

— Что здесь произошло? — взволнованно пробормотал Арманд.

Тут же громкоговоритель сообщил, что именно: «Внимание, к вам обращается администрация метрополитена, — кричал нервный голос какого-то мужчины. — Я повторяю: по техническим причинам прекращено движение поездов метро. Проезжающих за город и в аэропорт просим пройти к автобусным остановкам. Организованы альтернативные автобусные маршруты. Я повторяю: на данный момент работает только линия метро от вокзала до Швабштрассе».

Я невольно улыбнулась. Готова поспорить, что эта техническая причина стояла рядом со мной.

— Ничего не выйдет с Дрезденом, — прокричала я ему сквозь шум голосов. — Кто-то был похитрее тебя!

Арманд мрачно кивнул.

— On verra,[5] — пробурчал он.

Он взял мою руку и стал прокладывать дорогу сквозь толпу ворчащих и ругающихся людей к ближайшему стенду с расписаниями. Там он еще раз мрачно изучил все схемы и карты, поглядывая между тем на одни из часов, которых было множество вдоль перрона, и бормотал себе под нос что-то на французском, чего я не могла разобрать. Я попыталась понять, о чем он думал, и стала изучать план Штутгарта и разгадывать смысл различных обозначений.

— Придумал, — сказал он вдруг, повернулся и показал на отъезжавший по направлению к центру города поезд метро. — Вперед, на нем-то мы и поедем. Нам нельзя терять ни минуты.

— Можно узнать, куда мы держим путь? — спросила я язвительно.

— В Дрезден, как и раньше.

— А как ты собираешься это провернуть?

— После объясню. Пойдем.

Мы протолкнулись в один из вагонов, нас зажала раздраженная толпа. Мы услышали недавнее сообщение о технических неполадках еще пару раз, на каждой остановке нам в ноги и в поясницу врезались кейсы, но все-таки мы беспрепятственно доехали до конечной остановки; станция была выдержана в кислотно-желтых тонах. На указателях стояло: «Швабштрассе». Никто не обратил на нас внимания, когда мы вышли вместе со всеми. Как только мы поднялись по эскалатору на улицу, прямо рядом с нами проехала полицейская машина, совершенно не реагируя на нас.

— Я думаю, тебе не стоит беспокоиться, — грустно заметила я, провожая взглядом бело-зеленый полицейский «Мерседес». Вот тебе и усиленные наряды полиции.

— Я и не беспокоюсь, — ответил Арманд, который читал названия улиц и, по всей видимости, пытался, сориентироваться. — Пока не беспокоюсь, по крайней мере.

— Почему это? Ах, дай я угадаю. Пьер.

— Точно, Пьер. Нам в эту сторону, — определился Арманд и указал на широкую, поднимающуюся в горку улицу. — Найти человека в большом городе с помощью обычных средств невозможно. У них есть только один шанс меня найти — привлечь к поискам Пьера. А у меня есть только один шанс скрыться — исчезнуть из города как можно скорее, если удастся.

— Ничего не имею против твоего приятеля Пьера, но здесь, в Штутгарте, живут сотни тысяч людей, которые вперемежку друг о друге думают, — возразила я. — Я не могу себе представить, как он тебя расслышит в этой толпе.

Легкая улыбка пробежала по лицу Арманда: