Она придвинула стул к письменному столу из красного дерева и принялась открывать все ящики по очереди. Бумаги, бумаги, кипы бумаг. Каталоги ювелирных изделий, каталоги аукционных домов. Роскошно изданный альбом с фотографиями драгоценностей Алмазного фонда. Содержимое ящиков не оставляло сомнений в профессии покойного хозяина дома.
Потом настал черед старинного бюро – часть ящичков была заперта, но Серафима здраво рассудила, что дед не стал бы оставлять наследство для внука в таком месте, где тот не смог бы его достать. Правда, в письме речь шла о сейфе… И вообще сейчас их поиски имеют шанс стать абсолютно бесполезными, ведь алмаз мог быть давным-давно украден.
Осмотр кабинета занял полчаса, и за это время Серафима пришла к мнению, что таким образом камень они не найдут. Скорее всего где-то в доме оборудован тайник, и отыскать его могут только специалисты. Или люди, у которых масса времени на то, чтобы простукать стены, мебель, вычислить, в каком из многочисленных ящичков двойное дно, или найти неплотно прилегающую планку паркета.
В этом коттедже как минимум пятьсот квадратных метров площади. Искать алмаз можно до пенсии. А если он даже не в доме?!
На жалких остатках былого энтузиазма Серафима обшарила гостиную – просторную комнату, обставленную в том же мрачноватом стиле, что и кабинет, но, войдя в кухню, она совсем упала духом.
Огромное помещение, набитое всевозможной бытовой техникой – хлебопечками, посудомоечными машинами, приспособлениями для терки, резки и шинковки… И куча шкафов от пола до потолка. Серафима открыла один из них, с тоской обозрела коробки, банки и мешочки. Алмаз можно спрятать в любом из этих шкафчиков, зарыть в банку с манной крупой, к примеру… Просмотреть все банки, что ли?
Она закурила вторую сигарету, устало прислонившись к стене и стряхивая пепел в раковину. Сквозь шторы уже сочился утренний свет, и Серафима с тоской подумала о чашке кофе в баре на набережной и запахе моря.
Плюнуть, что ли, на все эти дурацкие поиски и провести остаток отпуска, как и положено белому человеку? Тем более что Ник ведет себя как полнейший кретин!
Откуда-то неприятно тянуло гнильцой. Наверняка в кухне после смерти ювелира никто не убирал: в холодильнике портятся продукты, гниют овощи… Но источник запаха находился совсем рядом, Серафима подняла глаза и увидела над раковиной деревянную полочку, на которой стоял стеклянный графин с водой. Он был наполовину прикрыт крышкой, и вода, наверное, протухла.
Серафима потянулась к графину, и в этот момент в кухню вошел Ник.
– Это ты куришь? – спросил он.
– Не волнуйся, я выброшу окурки в ведро.
– Что-нибудь нашла?
– Тухлую воду. Но это ведь не то, что ты хотел?
Ник покачал головой и отвел ее руку от полки.
– Не надо ничего менять в обстановке! Вдруг кто-то запомнил полный графин, а в следующий раз он окажется пустым.
– Ты говоришь ерунду! – Она раздраженно потушила сигарету в раковине. – Мы тут уже здорово наследили, а уж отпечатков пальцев сколько оставили! При желании нас можно вычислить в два счета. Так что графин – это мелочи!
Раздраженный взгляд Ника был ей ответом, но Серафима и бровью не повела. Настроение у нее было отвратительным: медленно подкрадывалась апатия, усталость, да еще и эта бестактность, допущенная Ником… Чурбан, тупое бревно, красавчик чертов!
– Пошли отсюда, – сказала она сквозь зубы. – Надеюсь, ты понял, какого дурака мы сваляли? Мало того что весь дом усеяли отпечатками своих лап, да еще и выбираться придется под взглядами наших шпионов.
– За это можешь не волноваться, нам поможет твой друг.
– Ярослав, что ли? Каким же образом?
– Будет внимание отвлекать. – Он устало потер глаза. – Ты считаешь, алмаз мы не найдем?
– Если только чудом наткнемся, – честно ответила она. – И то при условии, что алмаз еще в доме. А вообще твой дед мог спрятать камень в такой тайник, что сам черт не отыщет!
– Но ведь он говорил о сейфе…
– Сама знаю, что говорил! Все, не хочу больше это обсуждать, и пора отсюда уходить. Не нравится мне все это, Ник, очень не нравится.
Возле лестницы, ведущей в подвал, она с тоской оглядела дом, представила богатейшую коллекцию своих «пальчиков» на полированной мебели. Еще не хватало загреметь в тюрьму за нарушение неприкосновенности жилища!
Серафима принялась медленно спускаться по лестнице, а Ник замешкался и коротко поговорил с кем-то по телефону.
– Ты уверен, что возле дома нам не дадут по башке дубиной Иванцов со товарищи? – спросила она, услышав шаги за спиной.
– А твой приятель на что?
– Он сам будет караулить их с дубиной? – вяло пошутила Серафима.
– Это не наш метод, и вообще бить дубиной по голове – негуманно.
Солнце уже светило вовсю, продавцы разворачивали торговлю, к колонке с водой выстроилась очередь отдыхающих с ведрами в руках. Правда, как ни странно, их появление из калитки особняка фурора не произвело. Серафима уже приготовилась спасаться бегством от соглядатаев, но Ник взял ее под локоть, и они спокойным шагом вышли на улицу. Никто на них не смотрел, все взгляды были прикованы к домику деда Бузукина, откуда раздавались странные вопли.
Серафима невольно глянула туда и увидела дивную картину: Ярик, в кепке, ужасающих босяцких штанах и тапках со стоптанными задниками, лез в окна домика, пел песни и настойчиво призывал деда Бузукина поделиться свеженьким самогоном. Увещевания и объяснения Иванцова о том, что Бузукина тут нет и не будет, успеха не возымели.
– Бо-оже! – ахнула Серафима изумленно. – Это и есть ваш суперплан?!
– Может, и не супер, зато работает, – сказал Ник, утаскивая застывшую столбом сообщницу.
И ведь действительно работало. Крысеныш с интересом наблюдал за разворачивающимся на улочке бесплатным представлением и временно забыл о своих обязанностях наблюдателя. Ну а Иванцову было тем паче не до особняка ювелира – он оттаскивал Ярика от собственных окон.
Никем не замеченные, Серафима и Ник ушли на безопасное расстояние, перевели дух и направились к воротам гостиницы.
Глава 14
«Все, я больше не могу. Никаких взломов, никаких чужих секретов и слежки за подозреваемыми! Я устала! – думала Серафима, с остервенением срывая с себя одежду и закидывая ее в шкаф. – Надоело, надоело!»
Она умыла лицо холодной водой, рассеянно доела оставшиеся на блюде вялые ягоды черешни и закурила возле открытого окна. Номер был предусмотрительно заперт на ключ, снаружи, на ручке двери, болталась табличка «Не беспокоить». Сейчас Серафима никого не хотела видеть, даже Ника. Тем более Ника!
Никогда еще она не чувствовала себя настолько оскорбленной. Даже когда застукала своего прежнего парня в ресторане с какой-то бабой, за ужином при свечах, злости не было, только облегчение от того, что не надо больше делать вид, будто все прекрасно и подыскивать какой-нибудь веский повод для расставания… Но это движение Ника, когда он отпрянул от нее, словно прекрасный принц от холодной и мерзкой лягушки, вывело ее из себя.
Женат? Прекрасно, пусть катится к жене, пусть она и помогает ему искать какие-то неведомые алмазы! Серафима злобно швырнула окурок в окно и плюхнулась на постель. Изнутри девушку жгло горячее желание произвести какие-нибудь разрушения, выпустить пар. К примеру, разодрать на лапшу убогие малиновые шторы, кинуть в стену пепельницу, влепить Нику звонкую пощечину!.. Серафима даже испугалась: в обычное время она была человеком мирным и подобные деструктивные чувства ей были несвойственны.
