уговаривал, если быть честной. Ей было стыдно за проявленную слабость, ведь еще пять минут назад Серафима давала себе клятвы выбросить Ника из головы или по крайней мере не заниматься его делами. Раздражение кипело, переливалось через край и настойчиво требовало выхода.
Серафима натянула бледно-зеленое облегающее платье на бретельках – оно очень подходило к свежему золотистому загару. Потянулась к косметичке, потом передумала. Краситься по такой жаре – самоубийство: тушь потечет, помада размажется. Увидев этакое чучело, Ник попросту сбежит. Хотя, может, оно и к лучшему…
Волосы под жарким солнцем слегка выгорели, порыжели, от воды начали слегка виться, и Серафима признала, что, несмотря на две бессонные ночи, выглядит она вполне мило.
Она вышла в коридор, заперла дверь и не успела сделать и нескольких шагов по мягкой ковровой дорожке, как сзади ее окликнули:
– Эй, красавица!
Серафима оглянулась – и раздражение зашкалило за все разумные пределы. К ней резво приближались Жирдяй и Хорек, самые противные и мерзкие мужчины во Вселенной.
Она ничего не ответила и направилась к лестнице. По опыту она знала, что жесткий игнор – самое лучшее средство для таких навязчивых нахалов.
Но ее догнали и крепко взяли за локотки с двух сторон. Лапа у Жирдяя была потной и липкой, ладошка Хорька, напротив, ледяной, словно он провел ночь в погребе. Серафиму передернуло от отвращения.
– Красавица, а у тебя платье прозрачное! – радостно сообщил Жирдяй. – На солнышке просвечивает. Вид сзади очень даже неплохой. Гриша, подтверди!
Хорек Гриша с удовольствием подтвердил, что да, вид сзади – прекрасный.
От обоих несло перегаром, и Серафима едва сдерживалась, чтобы не заорать во весь голос. Она попыталась вырваться, но держали ее крепко.
– Что ж ты с нами так неласково? – огорченно спросил Жирдяй. От запаха перегара Серафиму чуть не вывернуло, и она попыталась лягнуть парня каблуком босоножки. – Да еще и трепыхается к тому же!
Гриша укоризненно покачал головой и ущипнул Серафиму повыше локтя.
– Отвали, урод! – зашипела она. – Я сейчас закричу, вы поняли?
– Нельзя так себя вести, когда джентльмены приглашают тебя в гости. Тебе, может быть, этим оказана большая честь, а ты дрыгаешься! Так разве поступают? Ты разве сюда не за этим приехала?
– Не твое дело, свинья, за чем я приехала. И руки убери! Убери, я сказала!..
Ее уже тащили в конец коридора, где у сладкой парочки был один на двоих номер. Серафима крикнула, но ей зажали рот жирной короткопалой ладонью.
«Все, сейчас изнасилуют – и привет!» – мелькнула в голове отчаянная мысль, и в этот самый миг в дверях, ведущих на лестницу, показался человек. Серафима отчаянно забилась в руках подонков, замычала и даже попыталась укусить одного из них в ладонь и только после этого узнала Ника.
Коридор огласился таким трехэтажным матом, какого Серафима ни разу не слышала за годы работы в криминальной хронике. Ник ринулся к ней, Хорек от растерянности разжал руки, и Серафима рухнула на ковровую дорожку.
Дальнейшее помнилось смутно. Вроде бы Ник одним ударом свалил с ног хилого Гришу, споткнулся о его распростертое на полу тельце и, как ракета, врезался Жирдяю в живот… Но она не была ни в чем уверена. Лишь какое-то время спустя она осознала, что сидит на поверженном враге и лупит туфлей ему по голове. К счастью, не каблуком. Ник, тяжело дыша, оттащил Серафиму в сторонку.
– Гады! – прерывающимся голосом сказала она. – Ник, пошли.
Сладкая парочка извергала им вслед слабые проклятия, но вид у них был бледный. Жирдяй вообще выглядел так, словно его вот-вот стошнит.
Завтрак как раз был в разгаре, и все постояльцы как один уставились на них любопытствующими взглядами. Администраторша не донесла до рта чашку с чаем и замерла, открыв от изумления рот.
– У вас там на третьем этаже мусор валяется! – сообщила Серафима с нескрываемым презрением.
Администраторша поднялась с чашкой в руке и с выражением недоумения на физиономии, но они уже вышли из холла.
– Интересно, почему эта баба так на нас смотрела? – спросила Серафима и только сейчас удосужилась посмотреть на своего нежданного спасителя. – Ник!!! Что они с тобой сделали?!
У парня была рассечена губа и глаз медленно наливался синевой. Натуральный боксер после ринга. Серафима ужаснулась и заметалась по дорожке:
– К врачу! Лед, срочно приложить лед. Надо вернуться и вызвать врача.
– Мы сейчас как раз идем к врачу, – напомнил Ник, силясь улыбнуться. – И не паникуй. Лучше приведи себя в порядок. У тебя зеркало с собой есть?
Серафима молча посмотрела на него и полезла в сумочку. Зеркало отразило встрепанную шевелюру, совершенно безумные, лихорадочно блестящие глаза. Из крупных повреждений – оторванная подошва у туфли и разорванное по шву платье. К счастью, по бокам и так были небольшие разрезы, так что эта асимметрия выглядела просто как задумка дизайнера. Ник пострадал гораздо сильнее.
– Что они от тебя хотели? – спросил он, ведя Серафиму за локоть к воротам.
– Догадайся с трех раз. Думаю, в их планы входила веселая групповушка с моим непосредственным участием. Слава Богу, ты вовремя объявился.
– Я услышал, как ты крикнула, – пояснил Ник. – Слушай, у тебя на руках жуткие синяки.
– Следы от их грязных лап. – Серафима брезгливо скривилась. – Черт, буду теперь ходить как жертва насильников. Стыда ведь не оберешься!
– Купим тебе в аптеке какое-нибудь средство…
– Слушай, боец, нам тебя надо лечить в первую очередь! Ты сам на себя не похож. Как это тебя угораздило заполучить такой фингал?
– Жирный засветил мне кулаком в глаз. Ну да ничего, шрамы украшают мужчину.
Серафима тактично промолчала. В данный момент мужчина ее мечты походил на банального хулигана и уличного драчуна. Заплывший глаз особого шарма ему не придавал, а губа стремительно распухала, словно Ника ужалила пчела.
Они уже шли по дорожке в сторону центра городка. Серафима ни разу здесь не бывала, да и Ник чувствовал себя не очень уверенно. То и дело поглядывал на названия улиц и номера домов.
– Куда мы идем? – полюбопытствовала Серафима.
– К врачу.
– Понятно, что не к конюху. Откуда ты знаешь адрес?
– А я ходил кофе пить и позвонил из автомата. Она ждет нас.
– Представляю, что вообразит себе девушка, когда мы предстанем перед ее строгим взором, – резвилась Серафима, стараясь не обращать внимания на хлопающую по асфальту оторванную подошву. – Да она нас на порог не пустит!
– На порог нам не обязательно, – резонно возразил Ник. – Записку можно даже сунуть под дверь, я не обижусь!
Но встретили их неожиданно приветливо. Наверное, потому что врач всю жизнь только и занимается тем, что созерцает раны, кровоподтеки и прочие травмы, а потому воспринимает их спокойно. Ну подумаешь, являются в дом два человека после драки – обычное дело!
Молодая девушка в халате радушно открыла им дверь, выслушала сбивчивые объяснения Ника и с улыбкой пригласила их войти. Серафима с любопытством оглядела крошечную квартиру и ее хозяйку. Девушка была симпатичной, но уставшей, под глазами залегли тени.
– Проходите. Садитесь вот сюда, не стесняйтесь. Может быть, чаю?
– Нет, спасибо, мы, собственно говоря, только на минутку забежали, – неловко отнекивался Ник.
– Ну что вы, внука Андрея Борисовича я просто так не отпущу, – засмеялась девушка и отправилась на кухню. Оттуда донеслись уютные, очень домашние звуки: щелчок электрического чайника, шуршание бумажного пакета, стук ножа по разделочной доске.
– Меня зовут Настя, – громко сказала из кухни хозяйка. – Через минуту все будет готово.
Серафима устроилась в кресле, огляделась. Квартира была небогатой – дешевые обои, старая, еще советская, мебель, но все блестело. Чистота – как в операционной. Она вспомнила мотающиеся по полу
