камням.
Над головой неторопливо, словно в замедленной съемке, проплыл сначала таннухский танк со свернутой набок башней, а потом нечто, перекрученное в штопор. Завершали воздушный парад тела двух с половиной десантников в сопровождении рваного листа металла.
«Многочисленные повреждения броневого слоя. Повреждение основного воздушного фильтра. Повреждения разгонного блока основной пушки…»
«Жив, что ли?» – подумал Алексей, осторожно перевернулся на живот и, превозмогая боль, чуть приподнял голову. На месте высадки десанта полыхал огромный плазменный шар. Выжить в таком аду не смог бы никто.
«Интересно, а медицина у них как?» – слабо шевельнулась мысль, и боль, накатив словно волна, чуть не смыла его в беспамятство.
– Белый, здесь Сокол. Ты как?
– Жив пока.
– Ваня? Ваня, ответь.
– В него попали из корабельной пушки, Кэп.
– Суки. – Кэп помолчал. – Краста, Белка, как вы?
– Нормально. Только опять стекло в утиль. Белый, оказывается, снайпер почище нас с Белкой.
– Крот?
– Ща. Я уже иду. Вот только выберусь из ямы… Меня эта ё… пушка чуть не похоронила.
– Жив, значит, – прокомментировал Кэп. – Рыжий!
– А я чо. Как чо, так сразу Рыжий.
– Отставить балаган. Туз?
– Порядок.
– Кто двигаться не может, включайте радиомаяк. Сейчас я всех соберу.
– А чистить?
– Батальон заслона уже развертывается. Так что без нас обойдутся. Да и чистить тут, похоже, нечего.
– А как вообще мы смогли прохлопать такой прорыв?
– Флотские не рассчитали, товарищ полковник. – Майор Нагаев виновато пожал плечами. – Таннухи почти все, не вступая в бой с орбитальными крепостями, нырнули в атмосферу. Несколько даже сгорело, не успев погасить скорость. Такое ощущение, что рвались к планете, не считая потерь. На камикадзе мы все же не рассчитывали. Их потери от этого маневра составили примерно сорок процентов. Орбитальные крепости сбили все тяжелые крейсеры, но треть «Ашарков» и половина «Тангонов» проскочили. При отражении атаки мы безвозвратно потеряли пять кораблей. Еще девятнадцать ремонтопригодны. Потери личного состава флота – сто тридцать шесть человек погибшими и около двух тысяч двухсот с травмами и ранениями различной тяжести. Потери наземных войск – триста двадцать человек убитыми и ранеными. Захвачены три корабля и значительное количество вооружения и техники.
– А что с этой установкой?
– Уцелело совсем немного. Сейчас наши и алатские спецы ковыряются в остатках. Будь там хоть чуть побольше…
– Если бы там было побольше, возможно, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, – проворчал Шереметьев. – Еще спасибо скажем нашим потомкам, заделавшим такую пушку. Жаль, только одну. – Полковник помолчал. – И не забудьте провести служебное расследование по факту прорыва. Карательных санкций не надо, но клизму со скипидаром вставьте. И мне материалов подбросьте. Я на совете Бунчукова пропесочу.
– Сделаем… – Майор кивнул и перевернул пару листков в папке, которую держал в руках. – Тут еще рапорт Капитоненко и ходатайство о награждении старшего лейтенанта Белого «Яростным потоком».
– Ну, Поток-то он заслужил. Сколько там было десантников? По триста в трех «Тангонах» и еще полторы тысячи в «Ашарке». Даже два и «Звезду Славы» за четыре уничтоженных корабля. Плюс «Верность» за пробежку в двести метров.
– Но так не делается… – попытался возразить майор.
– А ты вообще-то под огнем бегал? – сухо поинтересовался полковник. – Там на броне живого места нет. Если бы не защита, которую наши спецы облизывают уже третью неделю, мы бы ему все это просто ссыпали в гроб. По нему в упор били зенитные пушки. В парне восемь дырок, а вырубился он только после того, как получил двойную дозу тероана. Так что награды эти он заработал как никто. Кроме того, хорошо бы задним числом оформить ему пару-тройку орденов, медалей и ускорить проработку легенды. А то получится, что он возник у нас сразу старшим лейтенантом, профессионалом и без наград и подробного прошлого. Ерунда на постном масле. И кстати. С результатами рейда и рапортами уже ознакомились наблюдатели Главного Командования и ясно выразились насчет двух орденов «Яростного потока» и «Славы». Плюс приглашение на Танец Цветов в Айнард Те.
– Так он же ни слова по-алатски? – удивился майор. – Как бы казус какой не вышел.
– Это кто ж тебе такое сказал? – Шереметьев удивленно поднял кустистые брови. – У мальчика, между прочим, вполне приличный литературный алатский с легким равойским акцентом. Что, как ты сам понимаешь, вовсе не минус, потому как клан Равой традиционно лидирует в поставке специалистов для разведки, безопасности и деятелей искусства. В общем, каша вокруг нашего парня будет нешуточная. Так что давай, оформляй предписания по агентуре и оперативным службам. Сварим под шумок свой супчик.
– Я слушаю вас, Денис Сергеевич. – Стоявшая у окна великая княжна Екатерина промокнула красные от недосыпания глаза влажной салфеткой, выпрямилась и расправила плечи.
– Работы продвигаются успешно. Но из-за боязни повредить установку вся тяжелая техника отозвана с участка. – Седой, как лунь, офицер облокотился на стол и перевел дыхание.
– И когда они планируют закончить?
– Официально – через два месяца, но я выяснил, что раньше, чем через три, портал не заработает. Нужно еще подвести энергию, обеспечить охрану…
– А как же он проскочил?!
– Видимо, на остатках в аккумуляторах. – Начальник службы безопасности пожал плечами. – Там была резервная система питания. Предки строили на совесть…
Не дождавшись ответа княжны, он осторожно спросил:
– Со мной связывалась Елизавета Косицкая. Спрашивала, не случилось ли чего. Вы так резко прервали программу визитов…
– Да какие теперь визиты, Денис Сергеевич! – Княжна встала и подошла к окну. – А если он… все?
– Думаю, Екатерина Александровна, этому парню нужно что-то поболе, чтобы, как вы выражаетесь, «все». По тому, что я узнал, парень серьезный и так запросто себя убить не даст, – уверенно произнес полковник. – Да и эксперты подтверждают, что портал сработал. Так что нужно просто запастись терпением и подождать.
Княжна обернулась на начальника охраны как раз в тот момент, когда он, не в силах справиться с очередным приступом боли, чуть скривил лицо.
