в корзину на разложившиеся тушки сквермов.
Мальчик сидел на коленях женщины, прислонившись головой к ее груди. Она продолжала:
– 'А еще жил-был братец, построивший себе домик из виноградных лоз, и он прятался в нем, оставаясь цел и невредим, пока героин ел его друзей и щелкал клювом от удовольствия. Братец был так горд своим домом… ' А что мы знаем о гордыне?
– Это большая беда, – серьезным тоном произнес малыш.
Женщина прикусила губу, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
– Да, большая беда, – повторила она.
Книга стояла на подставке, на открытой странице длинноногое существо, похожее на птицу, застыло в тот момент, когда оно схватило братца клювом за голову. Стоило женщине коснуться книги, картинка вновь ожила. Чудовище запрокинуло голову и проглотило человечка целиком… Потом картинка неожиданно изменилась: героин вновь держал голову братца в клюве: очевидно, анимация зависла.
– Безобразие, – проворчала женщина.
Она стукнула по книге, и на картинке появился домик из веточек. Теперь можно было продолжать чтение:
– 'В ту же ночь героин пришел и встал над домиком из веточек'. И что он стал делать?
Хором мать и сьш произнесли:
– Он клевал и клевал, клевал и клевал, и домик развалился.
– И что же сказал братец, когда его домик развалился? – Женщина взглянула на часы.
– Не ешь меня!
– Я уверена, тебе не терпится сказать, что же было дальше, верно?
– Он проглотил его!
– … Отсюда тебе не сбежать, девочка. И никому из нас не сбежать. – Фетан покачал головой. Они шли к прудам от остановки автобуса на воздушной подушке, доставившего их и еще пятерых рабочих от городского общежития до кооперативной фермы. – А ты знаешь, что такое 'кооператив'? Кооператив – это сотрудничество, ты должна сотрудничать с ними, иначе они тебя убьют.
Похоже, Фетан был очень опытным человеком. В юности он перешел дорогу какому-то члену Теократии, но, видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы отнять у него жизнь, – и он стал рабом.
– Почему? – спросила она. – Почему все именно так?
– Потому что таков здешний порядок. Теократия снимает сливки, а если мы сами посмеем лизнуть их, нас задавят за милую душу.
– Но это несправедливо! Моих родителей казнили, но я-то сама не сделала ничего плохого.
– Плохого или хорошего – какая разница? Ситуация безвыходная, поэтому ты должна научиться извлекать из нее хоть какую-то пользу. – Шумно вздохнув, старик опять перешел к своим обычным разговорам-намекам на существование некоего подполья: – Сначала нужно найти способ пробраться в горы, но это уж точно не удастся с нашими штуковинами. – Фетан шлепнул по сколи, сидевшей у него на груди. Если не будешь принимать пилюли, твое тело сбросит паразита, и тогда эта тварь погибнет, а ты задохнешься.
Почему она вспомнила утреннюю болтовню? Пожав плечами, девушка доела ужин – немного картошки, ломоть хлеба – и отправилась в часовню, чтобы прочесть вечерние молитвы под надзором камер Теократии, а потом вернуться в барак. Большинство рабочих уже спали, но двое или трое еще продолжали тихо беседовать.
Сбросив башмаки, Эльдина сидела на койке и с грустью размышляла о своем будущем – если это вообще можно было назвать таковым. Большая часть рабочих не доживала до возраста Фетана, несчастные случаи, истощение и смотрители убивали их еще до появления седых волос. Побег был невозможен, поскольку без сколи на открытом воздухе человек бы задохнулся через какие-нибудь минуты, а Теократия строго следила за распределением пилюль, препятствующих отторжению паразитов. Спастись можно было только на торговом корабле или же в мифическом 'подполье', но все, что Эльдине приходилось слышать о последнем, мало походило на правду. Впрочем, у нее оставалась еще одна возможность изменить обычное течение жизни, и некоторые женщины-работницы, достигшие зрелости, выбирали именно этот путь. Неужели она дойдет до такой степени отчаяния?
– Тебе когда-нибудь приходилось работать на прудах, где разводят спронов? – С верхней койки послышался голос Фетана.
– Вы же знаете, что нет.
– Да… Верно, я знаю.
У Эльдины сжалось сердце. Фетан становился забывчив, медлителен, он старел. Страшно подумать, что однажды – наверное, уже скоро – старик умрет у нее на глазах и именно ей придется тащить его тело на переработку. Стать удобрением – лучший из возможных способов погребения для рабочих.
– Ну и какие они? – спросила она.
– Работа тяжелая, но они не такие злобные, как сквермы. – Свесив тощие ноги, Фетан затем спустился вниз и сел рядом с Эльдиной. – Не нравится мне это… ну, что Волюс перевел нас.
Девушка удивленно посмотрела на него.
Ну, Улат подворовывал – это да, но это непросто без поддержки сверху. То есть начальник смены должен был делиться с Болюсом, однако, получив 'дар', проктор решил, что сейчас самое время избавиться от Улата. А что касается нас – мы могли видеть то, чего не должны были видеть, и теперь мешаем ему.
– Но он с легкостью мог убить нас и там… Сказал бы, что мы хотели бежать, – предположила Эльдина.
