Травести

Сесили. Гилберта знаю. Салливена – нет.

Карр. Если бы вы знали «Иоланту» так, как я ее знаю…

Сесили. Сомневаюсь в этом.

Карр. «Терпение»!

Сесили. Да как вы смеете!

Карр. «Пираты»! «Пинафор»!

Сесили. Возьмите себя в руки!

Карр. «Руддигор»!

Сесили. Вы в Публичной библиотеке, мистер Тцара.

Карр. «Гондольеры», мадам, в конце-то концов!

Очередной «прыжок во времени».

Сесили. Я думаю, вам не следует так говорить со мной в рабочее время. Впрочем, поскольку справочный зал вот-вот закроется на обед, я вам прощаю. Интеллект у мужчин не так часто встречается, чтобы походя пренебрегать им. Какие книги вас интересуют?

Карр. Любые на ваш вкус. О Сесили, не возьметесь ли вы за мое исправление? Займемся этим за обедом.

Сесили. Боюсь, что сегодня у меня нет на это времени. Придется вам исправляться самостоятельно. Вот статья Владимира Ильича, которую я для него перевожу. Вам, наверное, известно, мистер Тцара, что в правительствах Западной Европы в настоящее время насчитывается десять министров-социалистов?

Карр. Должен признаться, род моих занятий не давал мне возможности сосредоточиться на проблемах европейской политики. Но десять министров – это звучит впечатляюще.

Сесили. Это звучит скандально. Они поддерживают империалистическую войну. Ревизионисты, такие, как Каутский и Макдональд, отвлекают внимание рабочих от подлинной борьбы, от борьбы классов.

Карр (удивленно). Вы имеете в виду Рамсея Макдональда, Сесили?

Сесили. Ну, разумеется, не Флору Макдональд, мистер Тцара!

Карр. Но это откровенный большевик!

Сесили. Он сотрудничает с капиталистической системой и оттягивает ее разрушение. Карл Маркс доказал, что капитализм копает себе могилу.

Карр. Нет, нет и еще раз нет, бедная моя девочка! Маркс заблуждался. Заблуждался добросовестно, но от этого заблуждение не перестает быть заблуждением. К несчастью, Маркс изучал капиталистическую систему в самый неудачный период ее развития. Промышленная революция уже загнала обездоленных в трущобы городов и принудила их к рабскому труду на фабриках, но еще не успела приобщить их к благам индустриального общества. Маркс пришел к выводу, что богатство капиталистов образуется из украденной у пролетариев прибавочной стоимости. Именно так, по его мнению, устроен капитализм. Это ложное умозаключение было выведено им из другой, также ложной, посылки, утверждающей, что человеческое поведение обусловлено принадлежностью человека к определенному классу. Но и тут он ошибся: пропасть между классами стала сужаться, вместо того чтобы стать окончательно непреодолимой. Критический момент так и не наступил. Он растворился в воздухе. Процесс повернул вспять как раз тогда, когда после восемнадцати лет каторжного труда «Капитал» наконец вышел из печати: лишнее доказательство того, как слеп порою бывает творец. До чего прелестно вы сейчас выглядите, Сесили, – вы похожи на пунцовую розу!

Сесили. Потому что меня сейчас вытошнит прямо на вашу педерастическую соломенную шляпку – вы, жалкий зануда! – вы, лицемерный хвастливый хлыщ! – вы, буржуазный образованный обманщик! – вы, художник чертов! Маркс предупреждал, чтобы мы остерегались либералов, филантропов, сторонников постепенных реформ – они не добьются перемен. Их добьются только те, кто отважится пойти на лобовое столкновение с буржуазией, ибо таковы законы истории! Когда Ленину был двадцать один год, в России свирепствовал голод. Интеллигенция организовала помощь голодающим – бесплатные кухни, раздачу семенного зерна и тому подобное. Возглавил эту кампанию Лев Толстой. Ленин не принял в ней участия. Он понимал, что голод может стать движущей силой революции. Так он думал в Самаре в восемьсот девяностом – девяносто первом годах, в возрасте двадцати одного года. Совсем еще юноша, а уже понимал такие вещи, так что не говорите мне о вашей высшей морали, вы, надутый, начитавшийся Канта зануда. Вы говорите со мной о классовой борьбе, а на самом деле только и мечтаете о том, как бы увидеть меня в одних панталонах…

Карр. Неправда!

Но это правда. По мере того как Сесили продолжает свой монолог, мы постепенно получаем возможность взглянуть на нее глазами Карра. Разноцветные лучи прожекторов начинают играть на ее теле, а общий свет гаснет, за исключением луча прожектора, который направлен на Карра. Откуда-то из тысяча девятьсот семьдесят четвертого года доносятся слабые звуки биг-бэнда, играющего тему из «Звезды стриптиза». Карр в трансе. Музыка звучит все громче. К этому времени Сесили может, скажем, взобраться на свою конторку, которая, вероятно, празднично освещена на манер сцены кабаре.

Сесили. Единственное верное учение – это учение Маркса и Ленина, противопоставленное ревизионизму, оппортунистическому либеральному экономизму, социал-шовинистическому буржуазному индивидуализму, квазидадаистическому патернализму, псевдоуайльдовскому афоризму, субджойсианскому догматизму и катехизису, кубизму, экспрессионизму и ревматизму!..

Карр. Заберите… заберите все к чертям собачьим!

Обычное освещение.

Сесили. Я думаю, вам не следует так говорить со мной в рабочее время. Впрочем, поскольку справочный зал вот-вот закрывается на обед, я вам прощаю. Интеллект у мужчин не так часто встречается, чтобы походя пренебрегать им. Какие книги вас интересуют?

Карр. Книги? Какие книги? Что вы имеете в виду, Сесили? Я прочитал статью мистера Ленина, и в ней сказано все. Надеюсь, Сесили, я не оскорблю вас, если скажу честно и прямо, что в моих глазах вы зримое