– А я уже заказал шампанское… Патрик, который всеми мыслями был далеко отсюда – там, в Оксфорде, рядом с детьми, – тем не менее откликнулся в тон шутки:
– Так передайте же, пожалуйста, чтобы с ним поторопились…
Заключенные, которые слышали их беседу, молча застыли вокруг.
А лейтенант Стоун, не обращая на них ровным счетом никакого внимания, звонко рассмеялся.
– Хорошо, – произнес он, разворачиваясь, – надеюсь, завтра встретимся…
После обеда пришел начальник лагеря, капитан Брэфорд, коротышка с бледным костлявым лицом и блестящей, словно смазанной коровьим маслом, лысиной. Гадко улыбнувшись, он обнажил два желтых клыка, одиноко торчавшие из беззубых десен.
Его тощая фигура внушала одновременно и жалость, и отвращение. Говорили, что этот человек был разжалован за какое-то серьезное должностное преступление, совершенное на службе то ли в Гибралтаре, то ли еще где-то, затем был неожиданно прощен начальством и направлен сюда, на острова – не стоит и говорить, что служба в должности начальника исправительного лагеря была для него отнюдь не синекурой.
Капитан Брэфорд всегда появлялся в обществе двух здоровенных полицейских, то ли собутыльников, то ли телохранителей, ни на шаг от него не отходивших и все время что-то вынюхивавших вокруг.
В этом не было никакой необходимости – лагерь существовал пять лет, и за это время на капитана никто никогда не поднял руки, не говоря уже о чем-то другом, но Брэфорд упорно продолжал везде таскать с собой своих охранников – не иначе, как для устрашения заключенных.
Внезапно – а такое неоднократно случалось с ним – глаза его вспыхнули злыми огоньками, а ноздреватая кожа утратила привычный землисто-пыльный оттенок.
Резким ударом ноги он выбил карты из рук двух заключенных, в тени развлекавших себя игрой.
– Нечего тут сидеть! – заорал капитан. – Делом занимайтесь!
Патрик еще подумал, что наверное только в подобные моменты в лице Брэфорда мелькает нечто человеческое…
Игроки бросились подбирать карты – одну за другой. Им приходилось очень сильно сдерживать себя, чтобы не взорваться…
Стоун, уже уходивший после беседы с О'Харой, резко обернулся, по всей видимости, желая проверить, заметил ли тот вспышку гнева его начальника.
Совершенно неожиданно взгляд Стоуна встретился со взглядом его недавнего собеседника. Он остановился, скорее всего, желая объяснить тому нечто очень важное, а потом с весьма решительным видом зашагал по направлению к кабинету Брэфорда – небольшой зловонной комнатушке в центральном корпусе, где бутылок из-под дешевого рома и пивных жестянок было больше, чем деловых документов.
После полудня капитан распорядился всем построиться во дворе.
Все, кто готовился в тот день к побегу, с тревогой переглядывались – узники начинали предчувствовать самое скверное.
Неужели…
Неужели капитану Брэфорду стало что-то известно об их планах?
Да нет, откуда…
Разве что среди посвященных в планы беглецов оказался кто-нибудь из стукачей – а такие в лагере были, и было их не так уж и мало.
Нервное напряжение немного спало только после того как объявили, для чего именно их согнали на плац: как выяснилось, начальство решило каждые семь дней, по понедельникам, лишать провинившихся заключенных ужина – «бережливости ради» и «в знак наказания».
Затем всем приказали совершить часовую пробежку – это была дьявольская уловка капитана накануне футбольного матча с командой охранников.
Не стоит и говорить, что узники старались выкладываться как можно меньше – нужно было сохранить силы для предстоящего побега; они бежали не торопясь, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами.
Брэфорд однако заметил, что люди бегают кое-как, и подозвал к себе Патрика:
– С чего это вы, ленивые ирландские твари, – он грязно при этом выругался, – так отяжелели?
Тот пробормотал в ответ:
– Только что пообедали, сэр.
Черные глаза начальника исправительного лагеря, налитые кровью, сверкнули злобой.
– А может быть – просто силы бережете? – издевательски скривился он.
– Не так уж для нас и важна эта игра, – ответил О'Хара, чувствуя, что напал на спасительную мысль. – В жизни не всегда придется выигрывать… Но и проигрывать тоже надо уметь достойно.
Разумеется, говоря это, Патрик имел в виду только лишь предстоящий футбольный матч с охранниками, и ни что иное.
Однако капитану этот ответ заключенного явно не понравился.
– Брось мне зубы заговаривать! Я-то знаю, что вы пустите в ход все свое коварство и подлость, все свою гнусность, чтобы выиграть… хотя бы тут, – добавил он многозначительно и уставился на О'Хару. – Хотите расквитаться… Матч – только предлог для вас, грязные ирландские подонки!
