отвратительно дерзкое письмо их подтвердило.
— Что? Вы хотите сказать, что прочитали?.. — Сара ясно вспомнила высокопарный, если не сказать — снисходительный, тон своего незаконченного послания и с негодованием и одновременно со стыдом взглянула на Равенхерста. — Да как вы посмели копаться в моих вещах, сэр? Как вы посмели?! Немедленно остановитесь!
— Даже не подумаю, — ответил Равенхерст с возмутительным спокойствием. — И не пытайтесь выпрыгнуть! — Он ловко обогнал громыхающий экипаж. — Если вы и не подвернете лодыжку, уверяю, сидеть не сможете довольно долго. Я уж позабочусь об этом!
— Избить беспомощную женщину! А вам не кажется, что вы слишком поздно взялись играть роль деспотичного опекуна?
— Хотите — верьте, хотите — нет, я воздерживался от вмешательства в ваше воспитание, искренне полагая, что так будет лучше для вас. Однако, похоже, я ошибался. — Он мрачно оглядел ее унылую серую одежду. — Черт побери, девочка! Этот цвет вам не идет! У вас что, совершенно нет вкуса?
— Вкуса?! И вы полагаете, что я могла прилично одеваться на те жалкие гроши, что вы посылали мне?
— Жалкие?.. — Равенхерст направил двуколку к обочине и резко остановил ее, затем повернулся на сиденье и посмотрел Саре прямо в глаза. — Видимо, девушка, пора нам с вами кое в чем разобраться. Почему вам вдруг взбрело в голову сбежать?
— Я не сбежала! — решительно возразила Сара. — Я просто уехала… ну, я уехала потому, что видела мало пользы в том, чтобы оставаться. На тот случай, если вы забыли, сообщаю, что в июне мне исполнится двадцать один год, — довольно едко напомнила она. — Достижение мною совершеннолетия положит конец вашему опекунству, и мне придется самой пробивать себе дорогу в жизни. Я хотела поискать какое-нибудь благородное занятие… компаньонки или гувернантки.
— Гувернантки?! — не скрывая ужаса, повторил Маркус. — Это еще что за глупость?
— Может, вам это и кажется глупым, сэр, — Сара бросила на него сердитый взгляд из-под длинных пушистых ресниц, — но не всех Бог наградил огромным состоянием. А у меня даже и маленьких-то денег нет!
— Кто вам это сказал?!
— Сэр, я вас правильно поняла: у меня есть собственные деньги?
— Конечно, есть, глупая девчонка! Неужели вы забыли ваш дом около Плимута? Между прочим, я сдаю его в аренду от вашего имени. И, кроме того, у вас есть около двадцати пяти тысяч фунтов, а может, даже больше…
— Двадцать пять?.. Почему вы не сказали мне? Ведь я имела право знать свое финансовое положение, сэр!
— Вам лишь стоило спросить.
— Спросить? Но я спрашивала! Я посылала вам письма! Но вы ни разу не потрудились ответить!
Равенхерст промолчал, какое-то странное напряжение появилось в его взгляде, как будто он смотрел сквозь нее и что-то видел. И вдруг она тоже это увидела. Все стало абсолютно ясным: он никогда не получал ее писем, ни одного! Просто потому, что миссис Фэйрчайлд их не отсылала.
В эти секунды до Сары дошло, что ее пособие должно было быть очень щедрым, но большая его часть шла прямо в карман Харриет Фэйрчайлд. Вернее, растрачивалось на главную и пагубную страсть этой женщины — карточную игру.
Так вот почему миссис Фэйрчайлд не допускала свою подопечную до городских балов и частных приемов! Сара могла бы встретить там подходящего молодого человека, положив, таким образом, конец ее безбедному существованию. Пока девушка оставалась в Бате, миссис Фэйрчайлд спокойно предавалась своему пороку за счет богатого кузена.
— Дама, которую я встретил в Аппер-Камден-Плейсе, сказала мне, что многое требует расследования, — грозно заявил Маркус. — Так оно и оказалось!
— Так вы все-таки встретились с миссис Стэнтон! Я так и подумала. Ваша кузина не догадалась бы, куда я направилась.
— Да, я познакомился с матерью вашей подруги. — Равенхерст направил гнедых на дорогу. — И в ближайшем будущем мне придется серьезно поговорить с вами относительно вашего участия в том побеге.
Попробуйте! Только мне все равно, беспечно подумала Сара, а вслух спросила:
— Почему вы вдруг решили посетить Бат? Специально чтобы увидеться со мной?
— Конечно, глупое дитя! Зачем еще мне тащиться в эту чертову глушь?
— Но вы ни разу прежде не потрудились меня навестить. У вас появилась какая-то особая причина?
— Я собирался спросить, как бы вы отнеслись к лондонскому сезону.
— Правда? — воскликнула ошеломленная Сара.
— Да. Но, учитывая ваше недавнее поведение, я не уверен, что это будет разумно.
Несколько блаженных мгновений Сара позволила себе помечтать о головокружительных удовольствиях высшего света, но… лучше не принимать соблазнительное предложение! Она столько лет провела, можно сказать, в заточении, что мысль о новой дуэнье привела ее в ужас. Испробовав за последние дни сладкий вкус свободы, Сара не имела никакого желания отказываться от так недавно обретенной независимости.
Нет, лучше придерживаться первоначального плана и пожить с Алкотами в Хартфордшире. К счастью, ей не придется теперь искать работу! Достигнув же совершеннолетия, можно будет сразу вернуться в свой дом под Плимутом.
— Вы очень добры, сэр, но я не поеду в Лондон.
— П-прошу прощения! — прорычал он, поворачивая двуколку на извилистую сельскую дорогу. — Почему вы решили, что вас будут спрашивать? Если я скажу, что вы едете в Лондон, поедете как миленькая! И нечего больше обсуждать!
— Я уже решила, что буду делать, — возразила Сара. — И почему вы сюда свернули?
— Потому что вы поживете с моей бабушкой, пока я не сделаю более подходящие распоряжения.
— Нет! Я еду в Хартфордшир!
Маркус призвал на помощь все свое самообладание.
— Сара, вы будете делать то, что скажу я.
— Вы так думаете? На вашем месте я бы на это не рассчитывала.
Опекун издал уже знакомое Саре тихое рычание, но ничего не сказал.
В леденящем молчании они продолжали путешествие, но время от времени Маркус подозрительно поглядывал на строптивую спутницу. Она же, сложив руки на коленях, неотрывно смотре, а на дорогу — ну просто невинный ангелочек; только его ей не одурачить!
Он прищурился. Дерзкая девчонка определенно что-то замышляет: наверняка собирается сбежать. Придется следить за ней день и ночь.
Въехав в обширное уилтширское поместье дяди через северные ворота, Маркус свернул на аллею, ведущую к бабушкиному дому, и, как только упряжка остановилась на конном дворе, а пожилой грум придержал лошадей, выпрыгнул из двуколки и, не дав Саре опомниться, обхватил ее за тонкую талию и поставил на землю.
Не обращая внимания на возмущение девушки, он крепко сжал ее запястье и потащил за собой по дорожке. Отпустил он свою пленницу только тогда, когда Клег открыл тяжелую дубовую дверь, и они вошли в холл.
— Полагаю, моя бабушка в своей гостиной, Клег? Отлично, — сказал Маркус, снимая пальто и шляпу и вручая их ошеломленному дворецкому, с любопытством разглядывающему очень хорошенькую и, видимо, очень сердитую девушку. — Это моя подопечная, мисс Сара Пеннингтон. Будь любезен, присмотри за ней, пока я не переговорю с ее светлостью.
И Маркус легко взбежал по лестнице, даже не взглянув на Сару. Он обнаружил бабушку в ее любимом кресле у камина.
— Отлично! Рад, что вы не спите. Вдовствующая графиня вздрогнула.
