распятого. То, что, по рассказам, император Константин увидел в небе, мы сами можем увидеть на страницах Библии:
Значение креста
Я не могу начать раскрывать значение смерти Христа, не признавшись сначала, что многое здесь все– таки остается загадкой. Христиане верят, что крест — это стержневое событие в истории. Неудивительно, что наш ничтожный разум не может полностью его понять! Однажды завеса навсегда исчезнет, и все загадки будут разрешены. Мы увидим Христа, каков Он есть, и будем прославлять Его вечно за то, что Он совершил. «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Коринфянам 13:12). Так сказал великий апостол Павел с его могучим интеллектом и многими откровениями; и если он так сказал, насколько больше это применимо к нам?
Я ограничусь тем, что Симон Петр написал о смерти Иисуса в своем первом Послании. Я специально обращаюсь к его посланиям. У меня есть на это три причины.
Первая причина в том, что Петр был членом внутренней, близкой группы трех апостолов — Петр, Иаков и Иоанн составляли трио, которому повезло испытать более близкую дружбу с Иисусом, чем остальным из Двенадцати. Так что Петр наверняка так же, как и остальные, понимал то, что Иисус думал и говорил о Своей смерти. Фактически, в его первом Послании мы видим несколько ясных воспоминаний об учении его Господа.
Во–вторых, я обращаюсь к посланиям Петра с доверием, потому что в самом начале он сам очень неохотно воспринимал необходимость сграданий Христа. Он первый признал уникальность личности Христа, но он также был первым, кто отрицал необходимость Его смерти. Он, который объявил: «Ты есть Христос» воскликнул: «Нет, Господи!», когда Иисус начал учить о том, что Христу должно страдать. Все последующие дни служения Иисуса Петр сохранял эту упрямую враждебность к идее Христа, который должен умереть. Он хотел защитить Иисуса в саду, а когда арест стал свершившимся фактом, следовал за Ним на расстоянии. В мрачном прозрении он отрекся от Него три раза во дворе, а его слезы были не только слезами раскаяния, но и слезами отчаяния. И только после воскресения, когда Иисус учил апостолов из Писания, что «так… надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою» (Лука 24:26), Симон Петр начал, наконец, понимать и верить.
А через несколько недель он уже настолько прочно удерживал истину, что мог обращаться к толпе в храме со словами: «То, что Бог предсказал устами всех пророков Своих, что Его Христу должно страдать, Он исполнил», а его первое Послание содержит несколько упоминаний о «страданиях и славе Христа» Может быть, сначала мы неохотно принимаем необходимость креста и не сразу постигаем его значение, но если кто–то и может убедить и научить нас этому, то это — Симон Петр.
В–третьих, в своем первом Послании Петр лишь упоминает крест. Если бы он нарочно выстраивал доводы, доказывая, что смерть Христа была необходима, мы могли бы подумать, что тут что–то не так. Но его аллюзии носят скорее этический, чем доктринальный характер. Он просто призывает своих читателей последовательно вести христианский образ жизни и терпеливо переносить страдания, а затем напоминает о кресте, чтобы вдохновить их.
Христос умер, оставив нам пример
За этим посланием стоит преследование. Известно, что император Нерон враждебно относился к христианской церкви, и сердца многих христиан не выдерживали от страха. Уже произошло несколько судорожных всплесков насилия. Казалось, грядут ужасные времена.
Совет, который дает Петр, очень прямой (1 Петра 2:18–25). Если хозяева–язычники плохо относятся к слугам–христианам, надо напомнить слугам, что это незаслуженное наказание. Побои за проступки не делают им чести. Пусть лучше они страдают ради праведности и с радостью принимают упреки за имя Христа. Им не надо сопротивляться и тем более мстить. Они должны подчиниться. Бог одобрил терпеливое перенесение несправедливых страданий. И тут сразу же мысль Петра летит к кресту. Незаслуженные страдания — это часть христианского призвания, утверждает он, потому что «и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» Он был безгрешен и невиновен. И, тем не менее, когда Его оскорбляли, Он не мстил; во время страданий Он не угрожал. Он просто предал Себя, или, как говорит текст Писания, предал Своих мучителей в руки справедливого Судьи всего человечества.
Христос оставил нам пример. Греческое слово, которое использует Петр здесь единственный раз в Новом Завете, обозначает тетрадь учителя, прописи, совершенное написание букв, на которое смотрит ученик, когда учится писать. Так что если мы учимся писать алфавит христианской любви, мы должны вести наши жизни по образцу Иисуса. Мы должны «идти по следам Его» Этот глагол очень красноречив под пером Петра. Петр хвалился тем, что будет следовать за Иисусом и в тюрьму и на смерть, а на самом деле «отошел далеко» Только на берегу Галилейского моря снова позвал Иисус Петра в знакомых ему словах: «Следуй за мной!» Итак, Петр призывал своих читателей вместе с ним стараться идти, еще более послушно, по следам Господа.
В двадцатом веке крест все так же бросает нам вызов и заставляет чувствовать себя неловко, как и в первом, и сейчас он так же важен, как был тогда. Наверное, нет ничего более противоположного нашим естественным инстинктам, чем приказ не сопротивляться, а переносить несправедливые страдания и превозмогать зло добром. И все–таки крест призывает нас принимать побои, любить наших врагов и оставить последнее слово за Богом.
Однако смерть Иисуса — это нечто большее, чем вдохновляющий пример. Если бы это было не так, многое в рассказах Евангелий нельзя было бы объяснить. Например, эти Его странные высказывания о том, что Он отдаст жизнь как выкуп за многих и прольет кровь — «Кровь завета», как Он называл ее, — за прощение грехов (Марк 10:45; Матфей 26:28). Просто в образце нет искупления. Обычный пример не может гарантировать прощение.
К тому же, зачем Его обременили такими тяжелыми и изматывающими предчувствиями по приближении креста? Как объяснить эту страшную агонию в саду, Его слезы и восклицания, Его кровавый пот? «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Матфей 26:39). И опять: «Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Матфей 26:42). Была ли эта чаша, которой Он страшился, символом смерти на кресте? Боялся ли Он тогда боли и смерти? Если это так, то Его пример, возможно, учит терпению и подчинению, но вряд ли можно назвать это примером бесстрашия. Как рассказывает Платон, Сократ выпил свою чашу в афинской тюремной камере «с готовностью и бодростью» Что ж, значит, Сократ был храбрее Иисуса? Или их чаши были наполнены разными ядами? И что же означают темнота и крик покинутого Иисуса, и то, что завеса в храме перед входов в Святое Святых разорвалась сверху донизу? Это все невозможно объяснить, если Иисус умер лишь для того, чтобы показать нам пример. Действительно, многое, казалось бы, делает этот пример менее примерным.
Но не только Евангелия остались бы загадочными, если бы смерть Христа была всего лишь примером. Наша человеческая нужда не получила бы удовлетворения. Нам нужно нечто большее, чем пример: нам нужен Спаситель. Пример взбудоражит воображение, воспламенит в нас идеализм и укрепит решительность, но не сможет очистить нас от скверны прошлых грехов, принести мир неспокойной совести или примирить нас с Богом.
В любом случае, апостолы не оставляют нам никаких сомнений по этому поводу. Они постоянно связывают приход Христа и Его смерть с нашими грехами.
