Зарабет подняла голову с плеча Игана.
– Мы, может быть, поговорим об этом позже?
Адаму достало деликатности отвести взгляд.
– Конечно, Зарабет, простите меня.
– Дядя! – донесся вопль, и появился Джейми. – Ты нашел…
Он застыл как вкопанный, глядя на бассейн с Иганом и Зарабет и на остальных горцев, что столпились вокруг них, руки в боки.
– Черт возьми, да это же горячий ключ!
Не успело эхо его голоса замереть в углах огромной комнаты, как парень сбросил одежду и нырнул в воду, словно гибкая белая молния. Остальные переглянулись, и вдруг на пол полетели килты – цвета Россов и Макдоналдов вперемешку. Вода забурлила до потолка, принимая еще пятерых горцев.
Даже отец Зарабет разделся и присоединился к остальным, скромно держась в дальнем конце бассейна. Зато Валентайн покачал головой и исчез в глубине коридора. «Забавно», уловила Зарабет обрывок его мыслей.
Она улыбнулась Игану, а вокруг восторженно вопили, плескались горцы и окунали друг друга с головой на середине бассейна.
Их мысли сплетались.
«Ох, – думала она, подражая жуткому шотландскому выговору. – Так то правда. Выходишь замуж за горца – и получаешь в придачу всю его родню».
Глава 22
Постоялый двор в Аллапуле
Когда Иган пробудился на следующее утро, обнимая Зарабет, он понял, что мысленного контакта, связывающего их накануне, больше нет.
После того как горцы вдоволь накупались и нарезвились в горячей воде и ушли, настала их очередь. Они с Зарабет помогали друг другу одеться, смеясь и целуясь, стараясь натянуть одежду на мокрое тело. Кузены Игана соорудили нечто вроде лебедки и вытащили Зарабет на поверхность земли – она и глазом не успела моргнуть.
Укрыв ее от январского холода под кучей пледов, Иган поскакал с ней в замок, а остальные бросились искать неуловимых Айвана и Констанца.
В эту ночь он любил Зарабет с каким-то отчаянным неистовством, словно боялся, что она снова исчезнет. Такого ему еще не приходилось испытывать – в любовном экстазе сплетались не только их тела, но и мысли. Он любил ее, не мог ею насытиться и знал, что она испытывает то же самое.
Потом они заснули, Иган все еще был внутри ее. Ночью, должно быть, он перекатился на бок, потому что теперь его грудь прижималась к спине Зарабет, как тогда, на постоялом дворе в Аллапуле, после того как он вытащил Зарабет из моря.
Синие глаза открылись, улыбка озарила лицо Зарабет:
– Доброе утро, любимый.
И тогда он понял, что мысленной связи больше нет. Он больше не знал, о чем она думает, не чувствовал ее любовного касания. Он испуганно вскочил. Зарабет посмотрела на него удивленно, а потом ее лицо застыло. Она тоже поняла – между ними тишина!
Ее глаза наполнились слезами:
– Как же это? Что случилось?
– Вы совсем не слышите, о чем я думаю?
Некоторое время она смотрела на него, затем прикусила губу и покачала головой.
Игану показалось, что его сердце вот-вот разорвется. Близость, которую они познали этой ночью, нельзя было сравнить ни с чем. Наконец-то рядом был кто-то, способный видеть его истинную суть, суть Игана Макдоналда, а не Чокнутого Горца, старшего брата Чарли, лэрда или ненавистного собственному отцу сына! Он был просто Иганом, возлюбленным Зарабет.
– Ох, девочка, – простонал он, прижав ее к себе покрепче.
Зарабет плакала.
– Что мы теперь будем делать?
Иган пригладил ее черные, как ночь, волосы.
– То же, что и раньше, девочка. Ссориться и мириться, потом снова ссориться. Так живут почти все. Разговаривают и спорят, пытаются догадаться, что, черт возьми, на уме у другого.
– Так было только с вами. – Зарабет провела пальцем по его щеке. – Вы единственный, чьи мысли я не могла читать.
Иган заставил себя улыбнуться:
– Может быть, так и надо, любимая. Мы были предназначены друг другу, и нам пришлось двигаться на ощупь, шаг за шагом выясняя, что мы чувствуем друг к другу. И так нам предстоит выяснять это всю жизнь.
– То есть если бы мы умели читать в уме друг друга, было бы слишком просто и неинтересно?
– Точно. Нам придется найти путь в этой неразберихе, как другим влюбленным парам.
