– Тогда, может быть, ее светлости будет угодно выйти на террасу, чтобы освежиться? Оттуда прекрасно видно луну.
Адам фыркнул:
– У тебя же нет террасы.
– Мэри устроила террасу. Зарабет там понравится.
Наконец он увидел искорку в ее глазах, напомнившую ему юную Зарабет, всегда готовую принять его вызов.
Она подала Игану затянутую в перчатку руку и позволила помочь ей подняться. Холодно посмотрев на спутника, одарила приветливой улыбкой Адама.
– Мне будет хорошо в обществе моего старинного друга. Благодарю, мистер Росс, что согласились присмотреть за мной.
– Был счастлив услужить, миледи. – Адам отвесил изящный поклон и подмигнул Игану.
Иган быстро повел Зарабет прочь.
Терраса представляла собой не более чем выступ в стене главной башни, снабженный амбразурами, который, вероятно, в военное время служил наблюдательным постом, чтобы враг не мог незамеченным пробраться через долину. Огромная полная луна светила молочно-белым светом. Дул сильный ветер, впрочем, не слишком холодный.
Зарабет отошла подальше от Игана. Ей было тягостно его молчание, и стоять рядом с ним она тоже не могла. Он был слишком большой, слишком исполненный мужской притягательности – настоящий мужчина. Она мечтала о нем пять лет. Но одно дело представлять его в мечтах, и совсем другое – стоять рядом, чувствуя тепло и надежность его тела.
В ее мечтах он принадлежал ей, но она знала – настоящий Иган не принадлежит никому. Женщины всей Европы сохли по нему, не стесняясь рассказывать об этом Зарабет.
Затянувшееся молчание становилось невыносимым. Если ему так нужно было с ней поговорить, тогда какого черта он молчит?
– Очень красиво, – промямлила Зарабет и подумала, что сейчас она напоминает дебютантку с заплетающимся языком. – Необычно.
Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Его пальцы, казалось, жгли замерзшую кожу.
– Что с вами? Корабль разбился, вы чуть не утонули, да еще ваш человек пытался вас похитить. Вы бы погибли, да, к счастью, я вас услышал. Любая другая на вашем месте закатила бы истерику и отправилась бы в постель. А вы улыбаетесь и танцуете, словно мир безмятежно прекрасен. Вы улыбаетесь изо всех сил – лицо не заболит?
Все ее тело того и гляди заболит, если он будет держать ее так крепко.
– Наверное, вам бы больше понравилось, если бы я каталась с рыданиями по полу и рвала волосы? Отличный способ отпраздновать свадьбу.
Он сказал, смягчив голос до ворчания, которое всегда заставляло ее сердце биться сильнее:
– Это же я, Зарабет. Или мы больше не друзья?
Ее фальшивая улыбка померкла.
– Друзья?
– Я всегда думал, что мы друзья.
Ее лицо запылало от смущения. Она вспомнила ночь, когда ей было восемнадцать и они виделись в последний раз. Оставалось лишь надеяться, что он забыл, какой идиоткой она тогда была.
Он провел тот вечер в деревенской таверне и вернулся очень поздно, когда все в доме уже отправились спать. От него несло крепкой нвенгарской водкой-ракией, которая ему так нравилась. Пока его не было, Зарабет не теряла времени даром – она колдовала над любовным амулетом, с помощью которого собиралась вскружить Игану голову.
Зарабет вспомнила, с какой серьезностью сидела за столом, уставленным свечами, и выводила руны любви и преданности на кристалле, не сомневаясь – сегодня ночью она получит Игана.
Она повесила амулет на шею и села дожидаться его в пустой гостиной. Когда Иган вошел в дом, она тихо его окликнула. Ей до сих пор помнился теплый уют комнаты, запах воска от догоравших свечей, глубокие тени по углам, которые скорее успокаивали, чем пугали.
Иган вошел, сияя своей неотразимой шотландской улыбкой, и спросил: «Что вы хотите, девочка?» И тогда она положила руки на его широкую грудь и попросила поцеловать ее.
Сначала он не решался, а потом наклонился к ней и коснулся ее губ осторожным поцелуем. Зарабет поцеловала его в ответ, и он, застонав, прижал ее к стене. Раскрыл губы и поцеловал ее, как мужчина, как любовник. Язык скользнул в ее рот, горячий и настойчивый, и у нее задрожали колени.
Она отчетливо помнила ту стену, такую прохладную за спиной, выпуклый бордюр больно впивался в ее бедра. Мужские губы были тверды и горячи, она чувствовала запах спиртного и аромат самого Игана. У нее заныл низ живота, и она испугалась, что сейчас стечет на пол жаркой лужицей.
Прошептав ее имя, Иган завел руку ей за спину и снова поцеловал. Поцелуй вышел горячим, а его язык был само наслаждение – посасывал, пробовал, предъявлял на нее права. Она ждала, что сейчас Иган скажет слова, которые ей так хотелось услышать: «Я люблю тебя, Зарабет!»
Но вместо того он вдруг отскочил, точно охваченный ужасом. Он выглядел тогда почти так же, как сегодня утром, выскочив из постели в комнатке на постоялом дворе. Вытянул вперед руки, не давая ей подойти ближе, и прошептал: – Вы не для меня, девочка!
Она пыталась спорить, втолковать ему. Навязчивая дурочка! Отмахнувшись от нее, Иган выскочил из дома словно ошпаренный.
