– Скорее он терпеть не может бесстыдниц, которые дают себя похитить, лишь бы он их спасал.
– Я не нарочно! – завизжала Олимпия.
– Спорим, что нарочно!
– Ничего подобного! Это ты побежала в горы, оголив плечи. Надеялась, что тебя тоже похитят!
Взвизгнув, Фейт вцепилась Олимпии в волосы и как следует дернула. Тщательно уложенные завитые волосы отделились от головы. Олимпия закричала, пытаясь выхватить у соперницы фальшивые локоны. Фейт уставилась на копну волос в собственной руке, затем залилась хохотом.
Заревев, Олимпия бросилась на нее, явно намереваясь вы царапать ей глаза, но вмешалась Джемма. Вылетев из толпы гостей, она растащила девушек подальше друг от друга.
– Стыдно, – крикнула она, встряхивая обеих за шиворот. – Стыдитесь, вы обе! Подите прочь и успокойтесь.
Джемма, ростом на полголовы ниже девушек, поволокла обеих мимо хихикающей толпы, мимо разинувших рты мамаш. Оказавшись за дверями бального зала, Фейт и Олимпия утратили боевой пыл. Посмеявшись, гости вернулись к прежним разговорам.
Темплтон и Бартон еще раз смерили Игана взглядами, затем Темплтон сказал:
– Ну, мистер Макдоналд? Кого выбираете? Фейт или Олимпию? Говорите же, не тяните.
В ту ночь Зарабет почти не спала. Ей не давали покоя перекрывающие друг друга видения Адама и Себастьяна. Она заснула на рассвете, но вскоре была разбужена приходом рыжеволосой горничной, которая явилась, чтобы разжечь камин.
Иган дожидался ее на лестничной площадке. Когда она, умывшись и одевшись, вышла из спальни, он увлеченно беседовал с ее нвенгарскими лакеями. Бедняги снова винили себя в том, что Зарабет нанесли обиду. Иган пытался их успокоить.
Хорошо, что Иган умел разговаривать по-нвенгарски! Из всех шотландцев только ему было под силу справиться с неуемными парнями. Когда Зарабет спустилась к ним, Иган приказал лакеям замолчать. Поклонившись, парни исчезли. Она поинтересовалась:
– О чем вы говорили?
– Они хотели ехать с нами, но я сказал им, что это невозможно. Мы сейчас уезжаем по важному делу.
– Вот как?
– Да, и мне вовсе не хочется, чтобы эти верзилы топали у нас за плечами, распугивая все живое. Мои люди выросли в этих горах, они знают, как себя вести.
Дождь заливал оконные стекла, темные тучи закрывали вершины гор. День выдался сумрачный, словно и не наступил рассвет.
– Снова на рыбалку? – спросила Зарабет.
– Нет. Мне нужно кое-что сделать и кое-что вам показать.
– И то и другое секрет?
Он ответил лукавой улыбкой, став на миг Иганом из прошлых лет.
– Нет.
– А если я замерзну насмерть?
Иган осмотрел ее с головы до ног, его глаза жарко сверкнули:
– Вы кажетесь достаточно сильной. Уж если вы смогли целовать Адама на холодной террасе средь ночи, то и нашу прогулку вполне выдержите.
– Это Адам меня поцеловал, – возразила Зарабет.
– И вы храбро защищались, когда я пришел посмотреть, в чем дело. Вам ведь хотелось его поцеловать, так?
– Нет. Но он не… – Она замолчала, чувствуя себя виноватой. – Ох, да будет вам. Лучше позвольте позавтракать, прежде чем вы уморите меня холодом.
– Ну конечно же. – Негнущимися пальцами он взял ее за руку. – Даже не думал лишать вас любимой овсянки.
К тому времени как Зарабет покончила со своей порцией восхитительной овсяной каши, а Иган вывел из конюшни лошадь, был уже полдень. Уильямс неодобрительно щелкал языком. Хозяева завели моду поздно ложиться и поздно вставать! Это нарушало привычный для него распорядок дня.
«Городские замашки, – уловила она его мысль, когда слуга помогал ей закутаться в теплый плащ. – Это вам не парижский салон, это замок Макдоналд».
Спрятав усмешку, Зарабет вышла во двор к Игану.
Лил холодный дождь, но вовсе не ледяной, как она опасалась. Ветра почти не было. Облака, словно толстое одеяло, накрывали долину, сохраняя воздух теплым. Дождь не прекращался ни на минуту.
Иган настоял, чтобы Зарабет снова села в седло впереди него. Она пыталась возразить, что умеет прекрасно ездить верхом.
– Я научилась в детстве, – говорила она, когда они выезжали из ворот замка. – Как вам известно, я обскачу любого, и вас тоже.
– Потому что вы заранее заколдуете лошадь. Я знаю, что вы ведьма, Зарабет.
