– Папа, ты убьешь принца Деймиена? – спросил Алекс.
Александр пересадил мальчика на другое плечо. Тот уже подрос и был довольно тяжелым.
– Если будет необходимость.
– Он плохой человек?
– Да.
– Няня говорит, что его отец ел на завтрак маленьких мальчиков, это правда?
Великий герцог подумал, что придется поговорить с няней. Одно дело – говорить сыну правду, а забивать ему голову всякими россказнями – совсем другое.
– Он был очень дурным человеком, но не людоедом.
– А… – с легким разочарованием протянул мальчик. – А принц Деймиен – людоед?
– Не знаю. Когда он вернется, мы его спросим.
– И тогда ты его убьешь?
Алекс спрашивал с интересом, совсем как его мать.
– Да, – ответил великий герцог, – я его убью.
К церемонии обручения будущих жениха и невесты начали готовиться в конце недели.
– И вовремя, – пробормотал Деймиен, когда Петри одевал его в подобающий случаю костюм.
– Вы влюблены, сир, – ухмыляясь, заметил Петри. – Никогда не видел, чтобы вы так увлекались какой- нибудь леди.
– Это не обычная леди. Тебе следовало бы поздравлять меня, а не смеяться надо мной.
– Я вас поздравляю, сир. – Петри потуже затянул галстук. – Молодая леди бесконечно очаровательна. И она станет великолепной принцессой. Я счастлив за вас.
Пенелопа завоевала сердце Саши своим целительским даром, а сердце Петри – заботой и пониманием. Он не сомневался: она может явиться в Нвенгарию и за час перетянуть на свою сторону герцогский совет, совет магов и самого великого герцога Александра. Если, конечно, ей выпадет такой шанс. Александр не сдастся без крови и борьбы.
Петри разгладил плечи на безупречном кителе Деймиена. Для этой церемонии принц надел военного покроя костюм правителей Нвенгарии: темно-синий мундир с множеством медалей, лосины и сапоги. В заключение Петри перекинул через правое плечо принца золотую ленту и застегнул ее на левом бедре.
– Настоящий принц-император, – удовлетворенно воскликнул камердинер.
Деймиен взглянул на себя в зеркало. Темные волосы кольцами спускались к воротнику, синие глаза возбужденно блестели. Безусловно, он выглядел хорошо, но военная форма выявила его сходство с отцом.
– За дело! – скомандовал он, отворачиваясь от своего отражения.
– Правильно, сир. Саша внизу уже в экстазе. Он столько времени ждал этого дня.
– Что ж, он заслужил свой экстаз. Он так много для этого сделал.
Принц уже несколько дней терпел все навязанные Сашей церемонии и ритуалы, но они лишь разжигали его тягу к Пенелопе. Он провел длинную тоскливую ночь в часовне, чтобы очиститься. Затем они с Пенелопой посетили не менее трех банкетов, где подавали друг другу традиционные нвенгарские блюда: оленину, зайца, рыбу, вино. Особенно вино. Саша привез с собой множество корзин красных вин, густых и терпких, от лучших нвенгарских поставщиков. Каждый ритуал требовал особого вина. Гости тоже принимали в этом участие, обнаружив, что нвенгарские напитки вдвое крепче тех, которые они привыкли поглощать у себя на родине.
Церемонии доставляли удовольствие всем, кроме Деймиена. Он не мог даже прикоснуться к Пенелопе, потому что первый же обряд в ритуале обручения потребовал от молодой пары безусловного целомудрия. Никаких ласк. Никаких прикосновений друг к другу. Или к кому-нибудь еще.
Но сегодня наконец состоится ритуал обручения. Пара при свидетелях даст клятву навсегда связать себя друг с другом кровью. В конце они будут официально помолвлены и тогда смогут удовлетворить всю ту жажду, которая мучила их все это время.
Деймиен зарычал от предвкушения. Как действовать? Сразу раздеть ее? Или заставить медленно снимать одежды, пока он будет наблюдать? Можно поставить ее перед зеркалом, а самому стать сзади, не раздеваясь, и показывать, на что способно ее тело. Сладкие мысли кружились в голове Деймиена.
Или взять ее сразу, на кровати? А когда он сам насытится, учить Пенелопу мириадам способов наслаждения? Или, может быть, стоит готовить ее медленно, начав с кончиков пальцев, чтобы их разрядка оказалась взрывом для них обоих?
Петри, словно читая мысли своего господина, хлопнул его по плечу и сказал:
– Пора идти, сир.
– Благодарение Богу, я буду скоро обручен.
Петри снова ухмыльнулся. Вдвоем они вышли из комнаты и направились вниз.
У подножия лестницы прохаживался человек в килте, батистовой рубашке и безупречном черном пиджаке. Его темные волосы были перехвачены на затылке, лишь один выбившийся локон болтался у щеки. Заложив руки за спину, он с военной выправкой без остановки ходил туда-сюда, держась поодаль от жужжащей толпы остальных гостей. Услышав шаги Деймиена, человек посмотрел вверх. У него было квадратное, жесткое лицо человека, который повидал в жизни всякое. Но вдруг это лицо покрылось
