Свет во тьме

кто служил ему источником жизни и энергии.

Став вампиром, Габриель не переставал мечтать о нормальной жизни, невыносимо сградая оттого, что не может, как прежде, наслаждаться светом солнца, сознавая, что у него не будет ни семьи, ни детей, что он лишен возможности любить и быть любимым. Но одновременно он наслаждался своим бессмертием, наблюдая бег времени и смену веков. И он мог менять свой облик. Многие люди верят, что вампиры любят перевоплощаться в летучих мышей, но ему это не подходило, он иногда принимал обличие волка, хотя последний раз это было очень давно.

Он обладал силой двадцати смертных, умел гипнотизировать людей и подчинять их своей воле, мог приказывать животным, вызывать дождь и ветер, мог карабкаться по отвесной стене не хуже паука. Он мог сменить облик или раствориться в серое облачко тумана. Но новизна всех этих трюков, которыми он когда- то восхищался, уже давно потускнела, и теперь сильней, чем когда-либо, Габриель мечтал лишь об одном — превратиться в простого смертного, потому что тогда он смог бы любить Сару.

Сара… она в это время снова заснула после кошмара, защищенная своей юностью, своей невинностью.

Как бы ни был он проклят, он не мог растлить ее душу.

ГЛАВА IX

Сара пробудилась, чувствуя себя превосходно. Выскочив из постели, она закружилась по комнате из конца в конец. Это был не сон.

Она улыбнулась, увидев в углу старинную деревянную ванну для купания. Огромный котел, наполненный водой, закипал на треножнике посреди камина. Благодарение Габриелю, он сумел обо всем подумать.

Сара с наслаждением искупалась, сердце ее заходилось от счастья, когда, положив ноги на край ванны, она пошевелила пальцами. Она могла ходить!

Из ванны ее поднял лишь разыгравшийся аппетит. В корзиночке Сара нашла сыр, хлеб и маленькую бутылочку вина. Завернувшись в покрывало, она ела стоя, удивляясь, что такое возможно. Она могла стоять, могла ходить. Внезапно ее глазам открылся целый новый радостный мир.

Сара глянула на коробку с шоколадом на краю стола, пробежалась взглядом по всей комнате, хотя ей здесь было, казалось бы, все известно — ее кровать, стол, кресло Габриеля.

И вдруг ее внимание привлекли разные коробки и пакеты у изножья кровати. Она удивилась, почему не заметила их раньше. Помедлив немного и не желая копаться в них, раз они принадлежат Габриелю, она все же не утерпела, поддавшись любопытству.

Разноцветный ворох одежды явился ее глазам, пока она одну за другой лихорадочно открывала коробки. Сара обнаружила элегантное белье: панталоны, отделанные тончайшим кружевом, лифчик с бледно-голубыми лентами, корсет, нижнюю юбку из кисеи, шелковые чулки. Она нашла лайковые перчатки и туфли с серебряными пряжками.

Из изящной картонки она вытащила изумительную соломенную шляпку, украшенную белым пером и розовыми лентами.

А платья! Восхитительные наряды, достойные королевы. Она расстелила их на постели, разглаживая руками одно за другим: розового шелка, простое и элегантное, с декольте и длинными рукавами; голубое, отделанное немыслимым количеством белопенных кружев, цвета чайной розы, зеленое, из голубой тафты, цвета красного бургундского вина.

В следующих двух коробках лежали пеньюар из розового бархата и темно-голубой плащ, отделанный горностаем. Никогда еще она не видела таких роскошных нарядов. В одной из картонок Сара нашла дюжину лент всех цветов радуги, в другой — белый веер из страусовых перьев, который она осторожно раскрыла и, представляя себя знатной дамой, скучающей на балу, стала им обмахиваться.

«Знатная леди, именно так», — подумала Сара, рассмеялась и, с шумом захлопнув веер, уставилась на разложенное на постели добро.

Она с такой нежностью провела по оторочке из горностая, словно это было живое существо. Суммы, потраченные на один лишь плащ, хватило бы на месячные столовые расходы в приюте. Почему Габриель накупил ей все эти элегантные вещи? И где бы она могла их носить?

Где? Здесь и теперь, подумала она и поспешно натянула белье, а затем розовое шелковое платье. Это было необыкновенное ощущение — чувствовать кожей нежный шелк. Платье сидело так, словно было сшито именно на нее. Сара оглянулась, надеясь обнаружить зеркало, но его не было. Она перемерила все платья, одно за другим, не передавая страдать из-за того, что не может увидеть себя.

Возможно, зеркало окажется в другой комнате, подумала она и вышла в коридор, заглядывая с обеих сторон в крошечные кельи, где когда-то жили монахи.

Босая, она бродила из одной комнаты в другую, забыв о своем страхе к этому старинному дому.

Давно заброшенная часовня все же сохранила толику былой красоты. Луч света падал из разбитого окна на алтарь, разноцветные стекла поблескивали на солнце.

Сара преклонила колени перед алтарем, не отрывая глаз от оконного витража, на котором было изображено голубое озеро посреди зеленых лугов и Иисус с крошечным ягненком на руках. Другие ягнята и овцы собрались у его ног.

Сара глянула влево — на другом окне был написан Иисус в мучительной агонии, распятый на кресле. Рисунок казался столь правдивым, что слезы потекли у нее из глаз. Она видела гвозди, забитые в его ноги и руки, видела его боль и была бессильна представить ее. Она не могла постичь, почему он захотел взвалить на свои плечи грехи всего человечества, так страдать, истекая кровью, и умереть в муках. Сара никогда не сомневалась, что он любит ее. И вот теперь Господь благословил ее, послав исцеление.

Она стояла на коленях довольно долго, наполняясь ощущением мира и милосердия, вознося небесам тихую благодарственную молитву.

Покинув часовню, Сара заглянула в помещение, похожее на лазарет. Четыре железных остова кроватей у одной стены. Матрасы из соломы, изодранные с незапамятных времен. Один из углов закрывала огромная узорчатая паутина.

Она остановилась у столовой, разглядывая разной длины дощатые столы, покрытые вековой пылью, стоявшие ровными рядами, и представила монахов, сидящих на стульях с высокими спинками, поглощающих пищу, пока один из братьев читает для всех Священное Писание. Она снова заметила паутину, на этот раз в огромном очаге.

Она переходила из комнаты в комнату, ожидая встретить Габриеля или хоть какой-то признак его присутствия, но не было ничего, указывающего на то, что он жил здесь. Никакой еды на кухне, нигде ни клочка одежды, ничего.

В торце стены она обнаружила узкую дверь. Полагая, что она ведет наружу, Сара открыла ее и увидела длинную каменную лестницу, уходящую вниз, в черноту, откуда исходил запах пыли и плесени.

Подстрекаемая любопытством, Сара ступила вниз, держась рукой за стену. Замирая от страха, она сделала шаг, потом еще и так далее, пока не оказалась перед еще одной дверью. Она потянула засов, но тот не поддавался.

Она простояла там довольно долго, все ее чувства были обострены. Образ Габриеля возник в ее мозгу, образ, окруженный чернотой, изнемогающий от боли и печали.

— Габриель?

Был ли он там? Возможно, с ним что-то не так?

Сара снова потянула засов, пытаясь сдвинуть его и так и сяк.

— Уходи.

Она развернулась назад, прижимая руки к сердцу, в полной уверенности увидеть кого-то, стоящего за ней, но никого не было. Возможно, этот голос прозвучал в ней самой? Сработало какое-то шестое чувство, говорящее об опасности? Или слово было сказано кем-то невидимым?

Она снова взглянула на дверь, чувствуя, как у нее мурашки бегут по коже. Ей казалось, что она