Резко обернувшись, он наткнулся на насмешливый взгляд миссис Лесли Стюарт и, не желая быть невежливым, в свою очередь учтиво поздоровался с ней.
– Не пугайтесь, молодой человек, я не выдам вашу тайну, но, может, мы все же обсудим ваше присутствие здесь за чашкой горячего кофе?
– С удовольствием, мэм, но кроме кофе мне хотелось бы еще и съесть что-нибудь, так как я ужасно голоден.
– Прекрасное желание, – тихо рассмеялась миссис Стюарт. – В молодости нужно много есть, чтобы было о чем вспомнить в старости. Пойдем на кухню, Алекс. Миссис Янг уже ушла, так что мы сможем поговорить там без помех. Кстати, сегодня на обед была великолепная утка с яблоками. Наверняка несколько кусков найдется и для вас. Я сама вас обслужу.
Подождав, пока Алекс насытится, миссис Стюарт продолжила разговор:
– Как дела у Майкла? Мы не виделись с твоим отцом лет двадцать. Я слышала, что он женился второй раз, это правда?
– Правда. Но я почти не знаком с его женой: мы слишком редко видимся. А как вы узнали, кто я? Ведь вы видели меня, когда я был еще ребенком.
– Ты слишком похож на своего отца, Алекс. Те же глаза, та же улыбка. Удивляюсь, как Даниэла до сих пор не заметила этого. Ты ведь приехал из-за нее, не так ли? Это отец послал тебя?
– Вы угадали, мэм. Не знаю почему, но ему ужасно не нравится эта идея Даниэлы выйти замуж за мистера Стивена Мэтьюза. Собственно, поэтому он и попросил меня приехать и попытаться на месте узнать, достойный ли выбор сделала дочь его близкого друга.
– У Майкла есть какие-то особые причины не доверять Стивену? Он что-то знает о нем? Говори же, Алекс, не тяни.
– У отца нет никакой компрометирующей информации на него, миссис Лесли, одна лишь интуиция, которая, кстати, никогда еще не подводила его.
– Ну а что тебе удалось узнать?
– Ничего, мэм. У полиции на него ничего нет, в банке одни восторженные отзывы, квартирную плату он вносит вовремя, в общем, чист как младенец.
– Никогда не доверяла таким безупречным людям, – недовольно произнесла тетушка Даниэлы. – Есть в них какое-то двойное дно... Этот Стивен Мэтьюз или и в самом деле ангел с крыльями, или очень умело скрывает свое второе лицо. Я так волнуюсь за Даниэлу, Алекс, но теперь, когда ты рядом с ней, я смогу наконец спокойно уехать. И вот еще что. Я не совсем доверяю Люси. Умом понимаю, что она и есть та самая малышка Мелисса, которую мы так долго оплакивали когда-то, но душой принять не могу. Может быть, позже... Но пока она порой так странно ведет себя. Старается во всем походить на Даниэлу, покупает себе такие же вещи, как и у нее, делает такую же прическу, копирует жесты, походку. Иногда мне от этого становится не по себе. Первое время я еще могла различить их, но теперь... Теперь я далеко не всегда могу понять, кто из них кто.
– Но, мэм, – попытался возразить ей Алекс, – такое поведение кажется мне вполне естественным для близнецов. Я лично даже знал двух сестер, которые по очереди бегали ко мне на свидания, когда я еще учился в колледже. Я долго не понимал, в чем дело, а их это ужасно забавляло.
– Хорошо, если бы все было так невинно, как ты думаешь, Алекс, – задумчиво произнесла Лесли. – Но, прошу тебя, присматривай еще и за Люси. Только тогда я смогу спокойно уехать домой.
– Не беспокойтесь, мэм. Я позабочусь и о Даниэле, и о Люси, – ответил он и, проводив пожилую леди к выходу из кухни, поднялся по черной лестнице к себе в комнату.
Глава 10
Возвращаясь в этот вечер домой, Люси, впервые с того дня, как поселилась в родительском доме, почувствовала, что нечто странное творится у нее в душе при виде выступающего из темноты Честнат- хауза.
Странно, но теперь она уже не смотрела на него взглядом ищущего временный приют странника, теперь это был и ее дом тоже. Обычно сияющий ярко освещенными окнами, сегодня Честнат-хауз встретил ее мягким, приглушенным светом настенных бра. Сейчас, когда углы огромной гостиной оставались в тени, она была полна какими-то особыми запахами и звуками. Висевшие картины на стенах словно ожили и лучились особым блеском. Все эти вещи, что окружали ее сейчас, словно пытались рассказать ей о чем-то. Прислушиваясь к царящим в комнате звукам, Люси внезапно поняла, о чем именно они говорят ей. Закрыв глаза, она вдруг ясно представила себе свою мать такой, какой видела ее на фотографии. Неожиданно потянуло запахом лимонной вербены, едва слышно прошелестел шелк платья, и легкий ветерок, словно чье-то нежное прикосновение, коснулся ее лица.
– Мама! – прошептала она со слезами на глазах. – Это я, твоя Мелисса. Я нашлась. И я помню тебя и люблю! Помоги мне, мама, если можешь!..
Немного успокоившись и дождавшись, когда смолкнут последние отзвуки прошлого, а воздух вновь обретет неподвижность, Люси направилась в свою комнату, бережно неся в себе то, что было ей сейчас дороже всего на свете.
Проходя мимо библиотеки, она столкнулась с выходящей оттуда теткой и когда та поздоровалась с ней, с улыбкой поправила ее:
– Вы что-то напутали, миссис Стюарт, здесь нет никакой Люси. Я Мелисса Лансер. Надеюсь, вам это имя нравится больше? Мне тоже. Правда, мне нужно еще привыкнуть к нему. – Не удержавшись, она весело подмигнула застывшей от удивления Лесли и, не дожидаясь, пока та что-либо ответит ей, продолжила путь в свою комнату.
Глядя ей вслед, Лесли впервые за много дней почувствовала удивительное спокойствие в душе. Господь внял ее молитвам, и теперь маленькая Мелисса наконец вновь с ними.
– Благодарю тебя, Господи, – пробормотала она, – и тебя, Пресвятая Дева Мария, что вернули мне мою вторую племянницу. Теперь я могу быть спокойна за будущее обеих...
Проснувшись утром, Даниэла почувствовала недомогание: озноб и головную боль. И ужасно хотелось пить. Неужели вчера перегрелась на солнце?
